Просто отвратительное утро. Даже погода сочувствует тому, что сейчас происходит в моей жизни. На улице потоп. Количество осадков стало рекордным для Лондона за последние двадцать лет. Лужи достигают каких-то невероятных размеров. Но мне так плевать, что я просто пинаю их своими идеально белыми кроссовками, пока иду в новую школу.

Мои родители развелись три месяца назад, и мама решила перевезти нас с сестрой в Лондон. Выпускной класс в новой школе? Что может быть хуже?

На самом деле я знал, что рано или поздно мне предстоит переехать. И не единожды. Ведь я играю в хоккей. А на всем белом свете можно по пальцам одной руки пересчитать тех, кто всю жизнь провел в одном клубе. Но я не думал, что это случится таким образом. Когда меня просто возьмут и оторвут от привычной жизни, лишив капитанства в местной хоккейной команде.

Но тяжелее всего сейчас моей сестре Эбби. Все эти месяцы она ни разу не надевала коньки. А ведь фигурное катание было для нее всем. И все из-за нашего отца, который обманывал маму столько лет. Эбби больше ничего не хочет. И я могу ее понять. Только ради своей младшей сестренки я должен держаться. Потому что я нужен ей.

Поворачиваю голову и вижу, как Эбби пытается перепрыгивать через лужи. Ее длинные светлые волосы развеваются на сильном ветру, пока она сильнее кутается в утепленную толстовку. Добравшись до здания школы, я протягиваю ей ее рюкзак и даю наставление:

– Все будет хорошо, ты же знаешь?

Она поднимает на меня свои светло-голубые глаза и тихо произносит:

– Я не хочу, чтобы было просто хорошо. Хорошо – это для слабаков.

Улыбаюсь и притягиваю Эбби к себе, чтобы поцеловать ее в висок.

– Значит, у нас все будет восхитительно. Договорились?

Эбс кивает и натянуто улыбается, а затем поправляет лямку рюкзака и поворачивается ко мне спиной, направляясь к школе.

Листья зеленых деревьев на площади перед школой шелестят и покачиваются на сильном ветру. Белый фасад здания с резной лепниной поверху сейчас кажется серым из-за туч над ним. Ученики с разноцветными рюкзаками спешат на уроки, перепрыгивая через огромные лужи на асфальте и обгоняя друг друга.

Открываю перед Эбби дверь и следом за ней захожу в просторный холл. В коридоре справа от нас расположены серые шкафчики. Сейчас здесь собралось много школьников, которые громко смеются и обсуждают летние каникулы. Мы пересекаем коридор и оказываемся у кабинета директора.

Трясущимися руками открываю дверь и прохожу внутрь, где здороваюсь с секретарем. Я уверен, что волнуюсь гораздо сильнее Эбигейл, ведь это ее первый день в школе. Не только в этой, а в принципе. Она всегда находилась на домашнем обучении из-за бесконечного количества тренировок по фигурному катанию. Так что для нее это новый жизненный опыт. Эбби сама настояла на том, что хочет теперь посещать школу, как обычная девчонка. Решив завершить карьеру фигуристки, она захотела начать жизнь с чистого листа, как обычный подросток. И это сжирает меня изнутри.

Фигурное катание для Эбби – как хоккей для меня. Это смысл жизни. Думаю, все профессиональные спортсмены подтвердят вам мои слова. Спорт – это то, что заставляет сердце биться чаще. Это наш личный Хогвартс. Наша собственная нирвана. Наш кислород, без которого мы просто умрем.

Я достаточно легко перенес развод родителей, несмотря на то, что отец был для меня кумиром. Мои товарищи по команде завидовали мне, когда речь шла о нем. Ведь я – сын легенды хоккея. Мой отец был номером один. Думаю, нет ни одного хоккеиста, у которого дома не было бы плаката с ним. Он и в самом деле делал на льду невероятное. Лед был его стихией.

Помню, когда мне было пять и мама привела меня на игру отца, я был поражен. Все происходящее на льду казалось мне волшебством. Быстрые маневры, запредельная скорость, гул болельщиков… От этого сердце оглушало медленными ударами в висках. Зрелище передо мной было просто невероятным. Я не мог оторваться от этой захватывающей игры и хотел еще и еще. Хоккей стал для меня воздухом, в котором отчаянно нуждались мои легкие.

Так я и начал играть в хоккей. Сутками напролет.

А затем родилась Эбби. Точно не помню, но что-то подсказывает мне, что она научилась кататься на коньках быстрее, чем научилась ходить. В три года она уже вовсю колесила по льду, обгоняя меня. Уже тогда трехлетняя Эбс мечтала лишь о том, чтобы стать известной фигуристкой. И с этой же мечтой она провела следующие десять лет своей жизни. Она буквально жила в ледовом дворце, отрабатывая пируэт за пируэтом. Эбигейл Уильямс – самый трудолюбивый и упорный человек в моей жизни. И то, что сейчас она опустила руки и сдалась, заставляет меня не на шутку переживать. Ее организм просто не способен жить без льда. Это та вещь в ее жизни, которую невозможно чем-либо заменить.