На закономерное высказывание, что уважаемая шеф-повар, скорее всего, ошиблась и выпечка предназначена другому, мне ответили, что никакой ошибки нет. На замечание, что я ничего не заказывал и про полное отсутствие денег для оплаты, мне сообщили, что всё уже оплачено. Но неожиданного благодетеля назвать категорически отказались, и, пожелав приятного аппетита, спешно удалились.

Ни у меня, ни у рассматривающих неожиданное угощение девушек ни одной мысли по поводу уложенного на стол каравая, а особенно надписи на нём, не было. Разве что Лена, вспомнив о вчерашнем турнире, сказала, что римская «V» может означать «Победитель» или «Победителю». Но что значит такая же «II» никто даже предположить не смог.

От предложения присоединиться к употреблению пирога девушки, сославшись на необходимость сохранения стройных фигур, отказались, попробовав по небольшому его кусочку. Ну и пусть, мне же достанется больше.

Других сюрпризов этот вторник не преподнёс. Только на вечерней пробежке меня снова сопровождали три приятные взгляду женские фигурки.

***

Москва. Большой Кремлёвский дворец, Александровский зал. 16 октября 2086 года. Полдень.

– Ah ja, ja! Kemskyvolost, ah ja, ja! – чуть слышно пробормотала задумавшаяся государыня, получив в ответ несколько удивлённых взглядов: два – от своих министров иностранных дел и образования и один – от японского посла. Четвёртый взгляд – ироничный – она заметила у министра дел внутренних.

– Мы рассмотрим предложение вашей императрицы, уважаемая госпожа посол, и вы получите ответ в самое ближайшее время, – проговорила женщина поднимаясь из-за круглого стола, за которым обычно проводились переговоры с иностранными делегациями, и давая тем самым понять, что на сегодня высочайшая аудиенция закончена.

Вслед за государыней встали со своих мест и приглашённые на встречу члены правительства Руси, отвечая на церемониальные поклоны также поднявшихся со своих мест японских дипломаток.

Дождавшись ухода главной представительницы дипломатического ведомства страны восходящего солнца и сопровождающих её лиц, государыня вновь попыталась покомфортнее расположиться на своём не совсем неудобном для длительного нахождения на нём стуле.

Поближе к ней переместилась Ярая-Шевцова, которой одной из оставшихся в зале удалось расслышать бормотание Антонины Ярой:

– Ни дня без «Фермы»!

Дождавшись, когда все министры вновь устроятся за столом, государыня обратилась к ним с вопросом:

– Мы можем отказать?

– Отказать-то мы можем. Кто нам запретит? – первой отреагировала на заданный вопрос министр иностранных дел. – Но какой в этом смысл? Возможность начала процедуры заключения мирного договора в обмен на выполнение столь незначительной просьбы …

– Полностью поддерживаю коллегу. Это первая реальная возможность урегулировать разногласия с Японией с сорок пятого года, – присоединилась министр образования, косясь на третью молчаливую почему-то сегодня коллегу.

Что делает на встрече с иностранными представителями министр внутренних дел ни она, ни, судя по изредка бросаемым взглядам, глава МИДа понять не могли.

– Тысяча девятьсот сорок пятого! – ещё зачем-то уточнила главная учительница страны. – Тем более что инициатива исходит не от нас. Со стороны министерства образования никаких препятствий для удовлетворения просьбы императрицы Японии я не вижу.

– Историю я знаю не хуже вас! – слегка повышенным тоном выразила своё неудовольствие государыня, после чего за переговорным столом возникла неловкая для невольно опроставшегося министра пауза. Государыня, закрыв глаза, о чём-то напряжённо размышляла, а два министра насмешливо разглядывали так неудачно подставившуюся коллегу.

– Хорошо! Вашу позицию я поняла, – всё также, не открывая глаз, кивнула головой государыня. – На сегодня все свободны.

– А вас Шт… Ярая-Шевцова, я попрошу остаться! – серьёзный взгляд государыни упёрся в почти дошедшую вместе с остальными женщинами до выхода так и не проронившую ни звука главу МВД.

Теперь свою порцию выразительных взглядов в спину от ускользающих за дверь министров получила возвращающаяся за переговорный стол Надежда.

– Когда ты успела изучить датский? – снова устроившись рядом с государыней, спросила министр. – Никак по старым фильмам?

– Шутишь – это хорошо! – не поддержала юмор подруги Антонина. – А вот мне не до шуток. Хотя с недавних пор почему-то стыдно стало за современный кинематограф. Но это вопрос к министерству культуры. А тебя я зачем пригласила?

– Зачем? – сделала удивлённое лицо министр МВД. – Я сама поначалу удивилась – с чего это распорядителя дел внутренних окунают вдруг в дела иностранные? А потом думаю, а чего не сходить, раз вежливо зовут?

– Всё шутишь, словно не тебе я рассказывала об интересе японской империи к моей гимназии, – покачала головой государыня, снова не поддержав шутливый тон собеседницы. – Сначала Счастливчик наш с ОЯШкой ихней (прости за народное выражение) в подземных катакомбам по голове получают падающими трубами, а теперь эту же девицу хотят устроить в мою гимназию, где тот же Счастливчик спокойно жить не даёт ни мне, ни моей дочери.