– Прежде чем я отвечу на твою загадку, мой господин, – сказал Атмил, – могу ли я задать вопрос?

– Да, конечно.

– Как долго в ваших краях не могут разгадать эту загадку?

– Уже несколько веков, – признался Эвфиз. – Ведутся жаркие споры, и даже создан специальный институт, чтобы найти разгадку.

– Так вот, – сказал Атмил, – ваши люди уже несколько веков пытаются разгадать эту глупую загадку, вместо того, чтобы взглянуть на мир трезвым, нерелигиозным взглядом. Я пришёл сюда не для того, чтобы разгадывать ваши глупые загадки. Я пришёл для того, чтобы показать вам мир без священных книг, без мучеников и богов. И этот мир – прекрасен! В нём нет разделения на рай и ад, на бога и дьявола, на добро и зло, на друзей и врагов. Это мир, в котором каждый несёт ответственность за свою жизнь и поступки, а не списывает всё на судьбу или волю бога.

В какой то степени моё учение действительно можно назвать товаром. Очень дорогим товаром! Ибо людям, которые захотят прикоснуться к этому учению, придётся заплатить куда больше, чем за любой, самый дорогой товар. Ведь им придётся отказаться от многих своих ложных ценностей. А это великая цена. Но только такой ценой можно достичь истины.

4

– Что ж, – сказал Эвфиз, – не скрою, твои слова поразили меня. Ты действительно рассуждаешь не как какой-нибудь оборванец. И хоть ты не разгадал загадку, но такого комментария к этой загадке я ещё не слышал.

Тем не менее я должен быть осторожен. Я передам твои слова эмиру, а уж он решит, допустить ли тебя в свои покои.

– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Атмил.

– Нет, – сказал Эвфиз и удалился вместе со свитой, оставив за собой лишь облако пыли.

Вернулся Эвфиз верхом на коне в сопровождении двоих солдат.

– У меня для тебя плохие новости, – сказал Эвфиз. – Эмир не поверил тебе и приказал сопроводить тебя в темницу.

– Хорошо, – смиренно сказал Атмил. – Примерно такой реакции я ожидал от эмира.

– Удовлетвори моё любопытство, – сказал Эвфиз. – Если ты обо всём знал заранее, почему ты тогда приехал в Фирабад?

– Если бы я проигнорировал приказ эмира, меня бы ждала скоропостижная смерть, – сказал Атмил. – А так – я получил возможность совершить последнее путешествие, во время которого я успел обо всём подумать и примириться со своей судьбой. К тому же, зная современную бюрократическую систему, я уверен, что не буду казнён без суда, хоть и предвзятого, а значит – у меня будет ещё немного времени, чтобы пофилософствовать, как ты говоришь, хотя бы в кругу крыс.

– Мне жаль, – искренне сказал Эвфиз. – Я увидел в тебе человека куда более разумного, чем многие из наших пашей. Но… видимо, люди ещё не готовы к твоей истине.

– Это нормально, – сказал Атмил. – Такова участь всех пророков.

– Это кажется мне несправедливым, – с сожалением сказал Эвфиз.

– Люди рассуждают о справедливости в рамках своей жизни, – сказал Атмил. – Но справедливость выходит за пределы нашего человеческого бытия, – и покорно протянул руки для заточения в кандалы.

– Это излишне, – сказал Эвфиз и жестом открытой ладони пригласил Атмила пройти вперёд, словно провожал его не в темницу, а во дворец.

А когда решётка темницы с грохотом захлопнулась, Атмил сказал Эвфизу, который словно от стыда без оглядки уходил прочь:

– У меня к тебе последняя просьба.

– Да, – с надеждой обернувшись, отозвался Эвфиз.

– Отпусти моего верблюда в пустыню. Он старый и нервный. И в городе его ждёт мученическая смерть. Он этого не заслужил.

– Конечно, – тихо, еле слышно для самого себя, пообещал Эвфиз.

5

Атмил сидел в медитационной позе на полу темницы и, отрывая от хлеба небольшие кусочки, кидал их крысам, наблюдая, как те дерутся за его последний ужин.

Вдруг из-за стены смежной темницы раздался осторожный голос мальчика:

– Учитель! Учитель!

– Я так и знал, что ты последуешь за мной, – не отрываясь от своего занятия, сказал Атмил.

– Прости меня, учитель. И пожалуйста, не гневайся на меня. Я просто не мог поступить иначе.

– Если ты внимательно читал мои письма, – сказал Атмил, – ты должен помнить, что я никогда не гневаюсь.

– Что же теперь будет со всеми нами? – вопросил мальчик.

– Вероятно, – сказал Атмил, – мои ученики, которые так и не смогли постичь силу смирения и всепрощения, отправятся мстить за меня. Скорее всего, их не остановит даже условный сигнал: им на встречу я отправил своего верблюда в знак того, что мой убийца был искренне милосерден по отношению к тому, что было мне особенно дорого.

Мои ученики будут настолько ослеплены моей смертью, что сотрут Фирабад с лица земли. А ведь именно для того, чтобы не допустить этого кровопролития, я и шёл сюда и хотел просить эмира, чтобы он согласился стать моим учеником, или, в крайнем случае, отпустить меня обратно в Хэдив. Любой из этих исходов мои ученики приняли бы спокойно, и не стали бы посягать на город.