Никуда я не уеду, к сожалению. Характером не вышла, чтобы вот так взять, махнуть рукой и всё бросить.

А впереди ещё и весна. Кто с бабушкой будет за тюльпанами ухаживать?

Ба была их фанаткой. У нас на даче, куда мы переезжали с наступлением весны, целая мини-плантация имелась. Красиво. Залипательно даже, как бы выразилась та же Алёночка.

Я вздохнула.

Две недели, Марфа… Ты справишься. Люди мы взрослые, до чего-нибудь договоримся. Поиграется Илья Николаевич и отбудет в родной город, оставив меня в покое.

Появился он быстро. Оперативно сработал.

Суровый, брови сдвинуты. Взгляд — острый, пристальный.

И чем барин, спрашивается, недоволен? О чём серчать вздумал?

— Марфа Ивановна, а что это за крендель вас вчера забрал?

Я строго посмотрела на высоченного парня, внезапно выросшего на моём пути.

— Ситченков, ты почему не на уроке?

— Ответьте на вопрос, Марфа Ивановна.

Парень вызывающе скрестил руки на груди.

Я вздохнула.

— Шестой урок, Вань… У тебя впереди ЕГЭ, прогуливать не стоит.

Сделала шаг, чтобы обойти одиннадцатиклассника, но не тут-то было. Он упёрто сделал аналогичный шаг.

— Что ты себе позволяешь? — сурово стребовала я, начиная раздражаться. День и так не заладился с утра, ещё и старшеклассники снова решили поприкалываться! Когда они только успокоятся! — Быстро на урок!

— На меня твой суровый тон не действует, Марфа, — внезапно перешёл на «ты» Иван, отчего я, мягко говоря, опешила. — Я пробил машину того чела, к которому ты вчера села. Она в аренде. А крендель этот пришлый.

От возмущения у меня приоткрылся рот.

Работа в школе сродни хождению по минному полю. Особенно со старшим звеном. Я отлично помнила, что вытворяли мои одноклассники, поэтому точно знала, что буду учительницей начальной школы. И ни классом выше. Я как-то не рассчитывала соприкасаться с другими школьниками.

Директриса решила иначе, активно привлекая меня к общественной деятельности школы. Отказать я не могла. Поэтому знала многих детей. Как и они меня.

— Немедленно прекрати, Ситченков!

— Родаков вызовешь к директору? Брат старший придёт, — нагло усмехнулся паршивец. — Он мой выбор оценит.

— Ты!..

Слов не было.

Точнее, они были…

И почему в последнее время всё чаще мозг подкидывал фразочки, которые нельзя использовать в педагогических беседах?

— Берега попутал, Марфа Ивановна? Есть такое дело, — он прищурился. — Только не говори, что ты ничего не замечаешь. Ни того, как я на тебя смотрю, ни моего интереса. И да, мне уже есть восемнадцать, поэтому вопрос малолетства отпадает.

— Ты офигел? — понизив голос, прошипела я. Иначе было уже никак. — Ты что несёшь? Во-первых, не смей мне тыкать. Я тебе такого права не давала, даже… — для убедительности я вздёрнула кверху указательный палец, — даже если бы ты не был школьником! Во-вторых, если уж прогуливаешь урок, то выйди на улицу, проветри мозги! Они тебе ещё пригодятся в этой жизни. А теперь… П-шёл с дороги! — процедила я, более не намеренная уступать и унижаться.

Ситченков совсем по-мужски повёл головой. В меня хлестнуло волной агрессии и тестостерона.

— Скоро выпускной. Я к ВАМ в гости загляну, — донеслось недоброе в спину. — И того мужика всё равно пробью…

Меня затрясло.

Нормально, да?..

Все мы знаем истории — выдуманные и реальные — когда между молоденькими учителями и учениками возникали романтические отношения. Ничем хорошим истории не заканчивались! Да и как такое можно допустить?.. Голова шла кругом. А Ситченков?.. Он и раньше меня задирал, бывало такое. Но как-то иначе, по-доброму, что ли. Никакой агрессии, наглости. А тут!..

Если и дальше продолжит вести себя в подобном духе, что делать? Встречаться с родителями? Не стоит… Парень взрослый, да и родители тоже пошли ого-ого какие. В девяноста девяти процентах вставали на сторону своих чад, не желая признавать нелицеприятную правду жизни.

«Мой Данечка не такой!»… «Моя Лиза не могла такое сказать!»… И так далее, и тому подобное.

Сейчас мне как раз предстояла встреча с родителями. Директриса пригласила. Я бы предпочла не ходить. Попыталась отмазаться занятостью — не получилось.