– - Ночная смена?

– - Нет, она в милиции.

– - Уборщицей подрабатывает?

– - Сидит.

Старшина уставился на Моисеева, покачал головой:

– - Ага. Понимаю. Учительница, говорите? Может, это ее ученики балуются. За что сидит?

Мише надоело. От старшины несло луком и перегаром. Он явно клонил к тому, что заниматься какими-то непонятными красными огоньками может только идиот от милиции, но никак не он.

– - За избиение ученика, -- отрезал Миша.
– - Вы были правы, наверное, ребятня балуется.

– - У нас за ночь два убийства, обои -- нераскрывушечки, потому что не бытовуха, а скорее всего, заказные, -- обиженно укорил старшина, -- а это у вас что?

Старшина взял с подоконника бестселлер "Киллеров просят не беспокоиться", повертел книгу в руках, недовольно скосил уголок рта, словно зубы языком чистил:

– - Больше не играйте в правовое государство, у нас еще только начальная стадия! Начальная! Понятно?

– - Понятно, -- ответил Моисеев и погасил свет сразу, едва за милиционерами закрылась дверь, включил бра. После чего спрятал бестселлер и достал из комода роман Билли Харингтона о лейтенанте Коломбо из отдела убийств.

Светящаяся точка больше не появлялась. Миша всю ночь просидел на кровати, прижавшись спиной к ковру, подаренному им к свадьбе московской тещей, и гадал: какому же это оболтусу понадобилось в час ночи залезать на крышу соседнего здания, кстати, административного, наверняка закрывающегося на ночь или охраняемого сторожем, и медленно водить красной точкой за ним, за Мишей Моисеевым? Он подумал, что вряд ли с такого расстояния простой шалопай может разглядеть жильца нужной ему квартиры, если будет быстро и плавно передвигать красную точку фонарика вслед за Мишей вдоль всей стены.

Когда он обнаружил эту точку, вернувшись из ванной и вытирая голову полотенцем, ему показалось, что кто-то пришпилил его к стене, будто бабочку. Через мгновение понял, что это оптический прицел -- спасибо американским фильмам про киллеров, попытался уйти в коридор, но кухонная дверь была открыта, и огонек снова задрожал у него на груди, видимо, теперь за ним наблюдали через кухонное окно. У снайпера была прекрасная возможность нажать на спусковой крючок. А может, и правда, это был фонарик с прибором ночного видения, раз выстрел все же не прогремел. Хотя почему он должен был прогреметь? Наверняка ведь с глушителем...

Тогда Миша пригнулся и на корточках пробрался в ванную комнату, дверь не закрыл. Отдышавшись и придя в себя, по-пластунски пополз в комнату к телефонному аппарату. Теперь вот сидел в углу комнаты и не был доступен обзору с крыши, сидел и думал, кому же понадобилось так шутить. Жена находилась в следственном изоляторе, ее взяли прямо на его глазах: не было у Ленки возможности подстроить такую шутку. Шутку! Миша и пошевелиться не смел, всю ночь прислушивался к шорохам за дверью, волосы на голове вставали дыбом, шевелились и трагически отмирали по одному, как осенние листья.

Конечно, это был кто-то из школы. Наверняка во дворе видели, как его жену уводили в наручниках: такой вопль стоял! Не надо было ей сопротивляться. Миша допускал, что с таким характером, как у Лены, напористым, упрямым, своевольным, кого хочешь можно до инфаркта довести, а уж если что не по ней, так она и живность какую напустить может, это точно. Однажды за справкой на приватизацию квартиры в ЖЭК с белой крысой на плече ходила. Справку тогда дали быстро. Бухгалтерша ЖЭКа теперь раскланивается с Моисеевыми, да и с соседями заодно.

Но откуда взялся посторонний мужчина? Хорошо, конечно, что соперник откинул копыта, но, черт побери, значит Ленка -- изменница!? Шлюха?

7

Первое, что сделал Полковский, войдя в свой рабочий кабинет, почему-то пахнущий по утрам размокшими старыми обоями, -- это был звонок на комбинат в отдел кадров. Ему не терпелось побольше узнать про Искольдского. Начальница отдела кадров голосом скрипучим, как виолончель в неумелых руках, недоверчиво переспросила его имя и звание.

– - Ну, знаете, по телефону я Мерилин Монрой назовусь, поди проверь, -проворчала она, и Полковский понял, что у него назревают трудности.

– - Мерилин Монро, кстати, переела транквилизаторов и умерла, -- заметил он, уточнив информацию для кадровички.

Та искренне огорчилась:

– - Надо же, а какая молодая! Что же вы за порядком не смотрите?

– - Послушайте, при чем здесь мы? Хотите, узнайте мой телефон у дежурного милиции и перезвоните, удостоверитесь, что я -- это я.

– - Э-э, молодой человек, да сейчас времена-то какие? И дежурного милиции подкупить можно. Ладно, записывайте, -- и она продиктовала телефон отдела техники безопасности, в котором работал Искольдский, а на прощание еще передразнила: -- Мы здесь ни при чем! Тоже мне!