Я быстро поднялась и оправила платье.

– Я немного волнуюсь, – я облизала сухие губы. – Мне плохо даются заклинания. Я заглянула в учебник и поразилась их сложности.

– Начнем с того, что не у каждого из нас есть природная способность творить сложные заклинания, – лорд Труэль, сделав всем знак садиться, встал за кафедру и раскрыл книгу. Я заметила, что это тот самый фолиант, который вчера едва не угробил наследника. – Я уже неоднократно упоминал, что целительство – это уникальный магический дар. Кто не награжден им, будет вынужден добиваться нужного уровня навыков потом и кровью. Поэтому только единицы из вас будут называться целителями, остальным достанется звание попроще – лекарь.

А мне достанется лекарка. Или лекарша? Если, конечно, не выгонят за непригодность.

После переклички с места поднялся мой вчерашний «целовальник». Оказалось, что его зовут Фейр.

– Скажите, мастер Труэль, наш декан целитель или лекарь? – спросил он.

– Целитель. Причем высочайшего уровня.

– Но я не почувствовал, чтобы лорд Осифир применил ко мне хоть крупицу магии. Сегодня глаз окончательно заплыл, – отставной любовник некромантки сердился. Он осторожно потрогал синяк на пол-лица. – Был бы целителем, снял бы отек за полчаса. Что ему стоило? Так нет, наотрез отказался дать жабу. Я двойную плату предлагал, а он…

– Что за жаба? – я наклонилась к соседу.

– Целебная, – нехотя ответил тот. – Кладут на лицо. Синяки и легкие ушибы снимает за счет ресурсов своей жизни.

– Она умирает?! На лице умирает?

– Да.

Я мало что поняла, но решила не отвлекаться на разговоры. Тем более что страдалец закончил свою речь.

– Не всегда следует применять целительский дар там, где будет полезно извлечь урок из событий, предшествующих увечью, – Труэль закрыл журнал. – В данном случае лорд Осифир не увидел угрозу для вашей жизни и позволил природе разбираться самой.

В аудитории послышались смешки. А я поняла, что некромантка неплохо бьет с правой руки. Я ее зауважала. Но меня по-прежнему волновал главный вопрос – моя неспособность к магии. Я подняла руку, чтобы обратить на себя внимание.

– Да, леди Амари? – эльф поднял на меня темные, как ночь, глаза.

– Выходит, можно и без магии стать хорошим лекарем? – мои щеки загорелись румянцем. Трудно говорить, когда на тебя все смотрят. А уж тем более признаваться в том, что ты полный ноль в магии. – Ну, если она так и не дастся…

– Зачем вам это, леди Амари? Кровь, раны, боль? – Труэль на самом деле не понимал. – У вас на руке помолвочный браслет, вам бы заняться бытовой магией. Она проще.

Я втянула воздух через зубы. Все как один видели меня взбалмошной девчонкой, из глупого каприза отказавшейся идти на факультет будущих жен.

– Хочу быть полезной обществу, а не только мужу, – произнесла я и села на место.

Нет, мой ответ их не устроил, но отвлекаться на дальнейшие расспросы не позволяли время и чувство такта. Нас ждала лекция, увлекательная для тех, кто хоть что-то понимал в заклинаниях. Доска пестрела сложными формулами. Я же просто рисовала в тетради крестики и нолики, что позволяло показывать усердие и одновременно с тем предаваться умозаключениям.

Небольшой диспут с лордом Труэлем принес мне пользу и толику уверенности в себе. Теперь я понимала, почему факультет назывался Лекарским, а не Целительским. Чудо исцеления дается не всем и оставлено на особые случаи.

Раненый демон, например, через боль прочувствует, что на стрельбище не стоит зевать. А исцели его лорд Осифир мановением руки, и рыжий уверовал бы, что и впредь все так же легко обойдется. Потеря осторожности, надежда на других, а не на себя, однажды может стоить ему жизни.

– Чтобы понять, как вы усвоили материал, на следующих занятиях расскажете о своих попытках сотворения фамильяра.

Как только лорд Труэль покинул аудиторию, я постучалась головой о парту. Не удержалась.

Пришло время пожалеть, что я не обзавелась друзьями. Спрашивать у однокурсников, что такое фамильяр и откуда он берется, было стыдно. Наверняка об этом рассказывалось на лекции, которую я благополучно пропустила мимо ушей. Причем, довольно больших ушей.

Я потеребила острый кончик уха, прикидывая, кто бы мог мне помочь. В УПС в проявивших доброжелательность числился всего один человек – кухарка. Но она охотнее рассказала бы, с кем спит красавчик Труэль, чем решила проблему с фамильяром. Кстати, любовные пристрастия чернокнижника мне тоже интересны. Я постучала пальцем по губам, представляя эльфа обнаженным.

О! Я едва не подскочила с места. Нагие телеса ладно сложенного эльфа навели на дельную мысль. Демон! Мне поможет демон! Он обязан одной молоденькой эльфийке своим здоровым задом. Если откажется, придется опуститься до шантажа. Я могу красочно описать будущим женам все, что видела на операционном столе. Лекарская тайна? Нет, не слышала. И у меня есть оправдание – во время извлечения стрелы я еще не была студенткой и никому клятвы о неразглашении не давала.

Бедные мои родители. Если попытка шантажа откроется, они опять расстроятся. «Но что взять с ущербной?» – скажет мама, промокая платочком хрустальную слезу.