Слушая фоном болтовню ребят, я взял поднос, положил себе на тарелку пару пирожков и поставил стакан чаю с сахаром. Да, ездить без рук — это классно: сразу тебе и внимание, и уважение во дворе. И я раньше умел так ездить, жалко, разучился.

Тут меня осенила внезапная догадка. «Зеркалом ослепили»! Ну точно! Как я сразу не догадался? Водителя, который вел машину, сбившую Матвея, ослепили, скорее всего, какие-то хулиганы, которые сидели в засаде и ради смеха пускали «зайчиков» в кабины проезжающим водителям. Не знаю, сколько им лет. Может, десять, а может, и все тридцать. Сейчас такие люди себя гордо именуют трэш-стриммерами. То предмет какой на пути положат перед идущим поездом, то с балкона что-то бросают, то к людям на улицах пристают. Идиоты, в общем… Никогда этого не понимал.

Я сделал резкий шаг вперед, забыв, что впереди меня еще очередь, и с размаху врезался в спину парню, который был передо мной. Поднос опрокинулся, стакан с чаем разбился вдребезги. На куртке парня, стоящего впереди, расплылось мокрое пятно. Тарелку с пирожками я каким-то чудом успел подхватить. Ну хоть не голодный останусь… Вот незадача, неудобно как вышло! Облил пацана…Тот вздрогнул, выругался и обернулся:

— Ты чего, на ходу спишь?

— Извини, — смущенно выдохнул я.

— В сторону отойди!

«Мог бы и не посылать меня», — возмущенно подумал я. Я же извинился! Однако парень быстро скинул мокрую куртку, носком ботинка быстро собрал рассыпавшиеся стекла в кучу, чтобы никто не наступил, и слегка недовольно, но вполне миролюбиво снова обратился ко мне хорошо знакомым голосом:

— Смотреть надо, куда идешь. Теперь куртку из-за тебя стирать…

Я поднял голову. Ничего себе! Отец! Значит, и он здесь учится? Я быстро метнулся к поварихе тете Любе, взял у нее швабру и замел в совок стекла, которые он собрал в кучу.

— Стаканов на Вас не напасешься, — попеняла она мне, впрочем, тоже довольно беззлобно. То для посиделок своих воруют, то бьют… Чего брать будешь? Два пирожка и чаю снова налить?

Ну раз так вышло, что я оказался вне очереди, возьму еще и себе, и долговязому — за порчу куртки лучше проставиться. Как здорово, что я разбил стакан! Вот и повод завязать общение! Я набрал побольше пирожков, снова взял чаю, занял место и подошел к нему, тронув за рукав

— Ты это… пойдем, я там взял еды и тебе тоже. Если куртку испортил, скажи, компенсирую.

Отец ухмыльнулся, кивнул и сел за стол рядом со мной. Снова сразу стало как-то хорошо и спокойно. Этот человек выручит в любой ситуации.

— Сам постираю, компенсатор. Пирожков достаточно. Не ожидал, что снова тебя тут увижу. Значит, и ты здесь учишься?

Я кивнул, крайне обрадованный произошедшим. Все разрешилось просто замечательно. Получается, мне не надо снова торчать вечерами в парке Горького, разыскивая отца. Он учится вместе со мной.

— А чего я раньше тебя не видел, па…ры прогуливал? — полюбопытствовал я, чуть не обратившись к нему по привычке.

— Не знаю, может, потому что я сегодня первый раз после армии сюда пришел, восстанавливаться, — в хорошо знакомой мне привычной манере ответил отец, не заметив моей оговорки — он был занят поглощением пирожков. — Спасибо тебе, я голодный, как сто китайцев. Ладно, я пошел. Я на четвертом курсе, если что, обращайся. — и он двинулся к выходу. Ничего себе, проглотил три пирожка за минуту. Наверное, потому что только после армии — привык все делать быстро.

Так, тормозить нельзя. Университет большой, народу много. Не хватало еще снова его две недели разыскивать!

— Слушай, — я остановил отца. — А на каком факультете ты учишься?

— Физик я, а что? — ожидаемо ответил он.

— Можно тебя попросить кое-в-чем помочь?

— Лабораторку, что ли, написать? А ты тоже физик?

— Нет, я на кафедре математики. Есть одно дело… помоги, пожалуйста.

Отец призадумался. Зная его добрейшую натуру, я понимал, что он мне не откажет.

— У меня сейчас в деканате куча дел, — ответил он, взглянув на часы. Меня два года не было, надо все бумаги оформить. А вот вечером можем и твоим делом заняться. Говори, во сколько и где?

— Давай в шесть? — предложил я и назвал номер аудитории, где мы обычно сидели с Игорем Михайловичем.

— Лады, — кивнул парень, — А ты Макарского не видел случаем?

— Кого? — не понял я.

— Макарского, Игоря Михайловича. Профессор такой, странный немножко, математику преподает, все время мел крошил. У меня еще пара зачетов несданных осталась до армии. Тут говорят, что он пропал куда-то, два дня найти не могут. Странно как-то получилось: ушел, плащ оставил, включенный компьютер. Вахтерша говорит, что он и ключ не сдавал…