Все живо засуетились и сунулись в вагон, я зашел последним, услышав на прощание:

– Вася, где ватрушки? Ватрушки возьми в диспетчерскую, как пассажирский отправишь!

Дети долго не могли уснуть, перевозбужденные, а потом вырубились валетом на нижней полке и уснули аки ангелы Божьи. Мы с Тасей сидели на напротив них, пили чай и говорили о пустяках, и смотрели в черноту за окном, где мелькали мерцающие огни далеких деревень.

А в полночь поезд остановился в Брянске, и весь вагон синхронно сделал ХР-Р-Р-Р-Р!!! Наверное, стыки между рельсами обладали еще и противохрапным лечебным свойством, иначе этот феномен я объяснить не мог.

Скучно детям стало уже утром: к людям мы им приставать не давали, играть в Бразилию, где много диких обезьян – тоже. Потому – настало время действовать. Жестом фокусника я извлек из чемодана собственноручно напиленную и отшлифованную «Дженгу» – «Башню» то есть.

– О-о-о-о! – сказали дети.

Башня была значительно меньше, чем стандартная, с плашками по пять сантиметров в длину. Однако, тряска в поезде и некоторая детская неуклюжесть вкупе с необходимостью после обрушения очередной конструкции ползать по всему вагону и собирать кубики – всё это добавляло драматизма игровому процессу. За нами с интересом наблюдали попутчики с боковушек и проходящие мимо пассажиры и работники поезда. Проводницы иногда останавливались и ахали, когда высоченная, балансирующая на одной-двух деталях башня грозила рухнуть.

Маленькие девочки народ такой: даже самая лучшая игра им со временем приедается. Таисия, как опытная мамочка-путешественница, приготовила целый аттракцион для своих миниатюрных миленьких копий. Например – вкладыши из номеров журнала «Веселые картинки», с вырезалками в стиле «наряди меня». Там была девочка в трусах и майке – под заголовком «Если ты идешь в гости», и три мальчика-богатыря, для которых можно было вырезать мечи, панцири и даже бороды с усами, а еще – молдавские и грузинские национальные костюмы, которые ни для богатырей, ни «если ты идешь в гости» – не подходили. Но девчат это не смущало – в дело шло всё.

В общем, путешествие с детьми оказалось процессом не менее увлекательным, чем без них. По крайней мере, про отсутствие гаджетов и интернета я на время забыл. Но поездка вырисовывалась гораздо более суетливой, чем в одиночку – определенно. Мне даже стало казаться, что так мы и приедем в Адлер, под хихиканья и писки, и копошение – без проблем и переживаний. Ан нет – не получилось.

Нельзя ведь просто так взять – и доехать без приключений.

На Воронеже в вагон зашли двое: высокий красивый парень в импортной кожаной куртке, джинсах и кроссовках–«кимрах» и суетливый кудрявый черноволосый мужчина неопределенного возраста – в костюме в полосочку. Парень, проходя мимо нашего купе, бросил оценивающий взгляд на Тасю, одобрительно прищурился, перебросил спортивную сумку из руки в руку и пружинистой походкой прошествовал дальше.

А кудрявый мимо не прошел:

– Разрешите, я саквояж поставлю? Это моя верхняя полка, – сказал он.

Зараза! Знал ведь, что нужно все четыре места выкупать, кой хрен не выкупил? Делать нечего – пришлось перекладывать наше имущество и уступать товарищу место. Однако он располагаться наверху не торопился. Сел прямо на матрас с застеленным бельем и спросил:

– А вы вместе едете?

Дети насторожились, Тася осмотрела его с ног до головы и ответила:

– Вместе. А вы с какой целью интересуетесь?

– А я к мужчине вашему разговор имею… – он повернулся ко мне и выдал одним быстрым разборчивым словом: – Картишки-нарды-шашки-домино? Тысяча-преферанс-подкидной?

– Шахматы, – сказал я. – Дворовой бокс.

– Биатлон, – добавила Тася.

– У-у-у-у, как всё серьезно! – поцокал языком кудрявый. – Тогда я по вагону пройдусь, а саквояжик тут постоит.

Он поднялся, достал из саквояжа колоду карт и сунул ее в нагрудный карман, потом достал вторую – точно такую же, и отправил ее в карман боковой. И вправду пошел по вагону. Вскоре послышался голос:

– О, молодые люди, а я тут еду, скучно стало, подумал – может, в картишки кто перекинуться хочет? Тысяча-преферанс-подкидной? Или там – нарды-шашки-домино?..

Кажется, кто-то повелся, и там, в конце вагона, раздался шумный и энергичный разговор.

– Это кто? – спросила Тася.

– Проходимец, – ответил я.

К вечеру проходимец решил вернуться. Он был явно доволен собой, а карманы его пиджака казались туго набитыми. Из конца вагона голоса продолжали слышаться – только звучали они разочарованно и досадливо. Кудрявый в пиджаке, не снимая одежды, накрылся простыней – с головой, и делал вид, что спит, или и вправду – спал.

Перед самым Ростовом ночью началась ходьба по вагону – те, из последнего купе, что-то оживленно рассказывали проводнице, та обещала вызвать милицию. Детей они не разбудили, а меня – очень даже, потому, спустившись с верхней полки, я прошел в тамбур: посмотреть на Ростов.

За окном мелькали величественные холмистые пейзажи, тут и там сквозь тьму проглядывали хаты станиц.

– пропел я под нос, всматриваясь в ночную тьму.