Ну и да, она принцесса Алунакка, внучка королевы Ауллины. Ну и имена, будет внучка Луна! А вот как быть с королевой, вопрос интересный. И любовь с внучкой явно не понравится и королеве, и принцессе-дочери и одновременно матери. А может и принцу-отцу. Но поздно. Раньше говорить надо было! И не ломать комедию. А воровка попалась и получила! Ну а с улицы белый кролик заливался во всю, пел на три голоса, даже за троих одновременно неплохо спел. Потом пел арии из оперетт. На третьей композиции мы вышли из сарая. Допрос подождёт, главное что красотка уже пообещала ничего не скрывать.

На меня пялилась испуганная и ошарашенная толпа. Ну, да. Они же не знали, что это девица! И не знают! Толпа дружно забормотала:

– Мы не обманываем и не воруем…

Я одобрительно кивнул. Какой-то парень лет под тридцать испуганно крикнул:

– Я когда чинил крышу, случайно прихватил бутылку бренди из бара, посмотреть, там вроде пробка треснула. Забыл вернуть! Но верну!

Ему дал затрещину мужик старше лет на двадцать. Повисла тишина. Лана сказала:

– Отнесите ящики в дом Лорда Анланрусо хоз Лунда, положите около кузни. Потом, Мой Лорд, прошу, танцы! И вино! И можно угостить наших холопов. Отметить прибытие лорда в Лунд!

– Пусть лежат. Завтра отнесём. У нас не воруют! Вот помню, тесть обронил сребреник около бакалейной лавки, а через два дня протрезвел и вспомнил, так там и лежал… – пространно сообщил кто-то, под громкое сглатывание толпы в предчувствии веселья.

– Украдут всё, что плохо лежит. А плохо лежит всё, что не привинчено и не приварено, – строго сказала Ланочка. Улыбнулась и проказливо посмотрела на сарай. – Отнесите, пожалуйста.

Ого, какой энтузиазм. Ну и народу много, ящиков мало, быстро отнесли. А потом пир! Я угощал, конечно. Лана пила мало, кушала много и очень много общалась со служанками, ведя агитацию, да так, что глазки у тех сияли. И плясала и пела. Два танца мы вместе танцевали.

Часа через три – когда я отнёс в дом засыпавшую, всё-таки мало спавшую, да и с дороги, и славно покуролесившую и поколдовавшую Лану, отвёл спать и Олю, Луну и присоединившуюся к пиру тоже уставшую Мишель, уложил всех, причём Мишель и Луну в отдельных комнатках, а сам в костюме кузнеца и с семью голограммами дозорных бабочек на перевязи, с оружием конечно, вернулся чтобы как следует, но не сильно выпить – пожилой абориген подсел за мой столик, гордо осмотрел земляков, что лорд его не прогнал, отхлебнул бренди и пьяно пробормотал:

– Да не переживай ты, что все узнали, что ты с подмастерьем вытворяешь, ну и вести этого… негоцианта в лодочный сарай не стоило… Но бывает… Хотя у тебя две таких девки! Но… понимаю… ностальгия! У нас многие с овечками начинают. А что, раз девки под присмотром, а силушка молодецкая рвётся наружу… Да я и сам… И знаешь, уже и внуки у меня взрослые, а вот недавно увидел овечку красивую, и такое нахлынуло! Жена старая уже, нет былой красоты, а знаешь какая была!.. Ну и…

– Как говорят профессора, жёны стареют, а третьекурсницам всегда двадцать, – прервал с усмешкой я подробности, а потом слушал, как собеседник пересказывал этот анекдот за соседние столики, но переделав под пастухов и ярочек, ну да, явно имеющийся здесь, во всём мире, грех прелюбодеяния накладывает колорит.

Я еле отвязался от старого проказника. Пил, общался с пьяными словоохотливыми подданными. Смотрел на луны и сверхновую. И в голограммы, одна из которых показывала как поворочавшаяся в деревенской кровати Луна встала, оделась, приспустила штаны и попробовала поставить себе уколы, не смогла. Повертелась – поправляя прикрывающие сиськи кружева и скептически хихикая над понятной ценителям и как она считала выдавшей её попой, которую за это ещё и пошлёпала – перед зеркалом в свете фонаря с шаровой молнией, которых Лана несколько сделала, похихикала. Отправилась в гостиную, осторожно посмотрела с балкона на пьянку ближе к морю, сразу у всех таверн-кафешек, благо расстояния шаговые и всё рядом, открыла бутылку бренди и начала явно в первый раз тайно бухать, посматривая в окно на звёзды и мечтательно улыбаясь.

Кролик-магнитофон исправно пел и играл музыку отнюдь не блистая интеллектом, ну да Лана поднаторела в создании музыкальных лягушек и игрушечных разведывательно-дозорных и несмертельно боевых дракончиков, так что фокус с кроликом провернула на ура. Только музыку и пение я сделал тише, просто потряся зверька-сгусток и приказав мысленно. Часть населения спит. Ну и никакого буйства с танцами. Часть дам осталась, но в основном постарше, а девиц прогнали по домам. Девицам просто не положено вечерами куролесить, и нашим служанкам я не приказывал спать в нашем доме, поскольку нафиг не надо, а они пока не просились.

Забавно, что молодых парней спать не отправили – где-то в глубине души аборигены не верят, что тем от меня может грозить какая-то опасность. Особенная опасность – вскоре мне кто-то сообщил, что строгое патриархальное общество сталкивается и с любовью между парнями, раз девицам совсем запрещено. И это логично! Ну и логика подсказывала, что извращения редки, но местные всё про всех знают, и случаи всплывают и активно обсуждаются, обрастая сплетнями.

Полночь прошла. Я уже собирался закругляться и идти допрашивать дозревавшую Луну, которая уже танцевать начала перед зеркалом в гостиной, но на моей перевязи тихо звякнула самая неинтересная голограмма, показывавшая возившегося на своей скале эльфа-шпиона. Сидевшие со мной за столиком два пьяных старикана сообщили: