Во-вторых, если на такой брак даст согласие сам монарх, то ни один род не будет противиться и, вступать в прямое противостояние.

В-третьих, это нарушит часть планов знати, и поменяет отношение Горлицыных к Николаю.

Одно дело одинокий князь без кола и двора, и совсем другое дело, когда за ним стоит герой военных действий, которому благоволят сильные мира сего, который может стать если не наследником рода, то управленцем так точно, а определенных жизненных моментах на безрыбье и рак рыба. К тому же Горлицыны в тесных отношениях с Полозовыми, частью которых мне и надо стать, от чего такое сближение в каком-то роде даже выгодно.

Почему именно Власовы княжна мне ответила так, к выше сказанному. Это второй по силе и значимости род, который возвращают в столицу после Горлицыных.

Они пока не окунулись в интриги и не обросли связями, которые могли бы на них влиять, или дать нужное подспорье противиться решению о выдачи их представительницы за безродного молодого человека.

А, только вернувшись к политической и экономической жизни после забвения, они вряд ли осмелятся лишиться этого, противясь воли правящей аристократии, с которыми им надо налаживать связи, хотя бы первое время.

Да и Петербургская буржуазия с лёгкостью может пойти на решение такого брака, ведь их семьи это не затронет никаким образом, и им не надо бояться, что девицы из их семей свяжут себя с безродным героем.

Отсюда следовало, что если семья Горлицыных даст добро на брак, то Роза теряет свою значимость на игровой доске империи, а значит, не является угрозой тайной царской канцелярии, и не встаёт поперёк их планов. Ведь у её рода есть наследник в лице её брата, на которого они изначально и поставили.

Дальше, больше. Имея за спинами Розу и меня, многие аристократы не решатся помогать князю Мельникову, боясь вывести ситуацию на столкновение знатных домов, а значит, Николай частично так же защищён.

К тому же мой брак сорвёт усиление одной княжеской семьи, и замедлит их экономический рост в новых реалиях империи, чем поможет нам уже занять эти экономические ниши, вместо них.

К тому же, если всё выйдет, то с титулом уже и без аристократов будет открыт путь в лицей, а я стану не безродным гимназистом с минимальными возможностями к продвижению по вертикали власти, а титулованным аристократом, которому ещё больше будут благоволить те, кого я якобы спасу. Да и дела вести будет куда проще.

Дворянам в отличие от простых людей открыты практически все двери, если правильно тянуть за ручки.

И это было только половина возможных событий и планов Худаловой, которые уже стали и моими планами тоже.

Когда я покидал дом, я чётко понимал, сейчас пойдёт возня, похлеще крысиной. Укрепление своей власти и обогащение, для аристократов превыше всего, и в этой возне надо было взрастить свои планы, дабы не наступила трагедия, связанная с двумя любящими сердцами.

Так начался новый виток моей жизни на свету и в тени.

Следуя изложенному плану княжной я, быстро пройдя пару улиц, встретил потерявшего своего предводителя отряд, который был сплошь из тех, кем я руководил, следуя к воинской части. А по факту солдаты были специально сохранены и приведены для моего командования на эту точку.

Так я приобрёл вновь подчиненных, которые прошли со мной не одну стычку с врагом, и при виде меня радостью перешли под моё командование.

Теперь дело было за малым. Идти по известному только мне маршруту и спасать тех, кто обеспечит нам с княжной прорастание наших замыслов, попутно давя очаги бунта.

— Ну что же вы так копаетесь дорогой мой. — Откинувшись на спинку массивного кресла, произнесла Мария Павловна, смотря на пожилого мужчину открывающего бутылку шампанского, и испытывающего при этом явные трудности.

— Прошу меня простить, — морщился граф Дорыдов. –пальцы всё ещё не зажили до конца. — Протянул он и наконец, открыл бутылку, после чего сразу же стал наполнять подставленный княжной фужер.

— И как вас угораздило только. — Посмотрела на Романа Алексеевича женщина, который наполнив её фужер, налил и себе, после чего уселся в соседнее кресло перед камином, в котором горели дрова.

— Рожа у охранника одного из аристократов была словно кирпич. Технику каменной кожи не углядел сударыня. Вот и выбил пальцы.

Мария Павловна пригубила напиток и только слегка насмешливо скривила губы.

— Ну и на старуху бывает проруха, — улыбнулась она графу Дорыдову. — Ладно. Вернёмся к нашим баранам. Сегодня званый вечер для героевгорода. Как обстоят дела после нашей работы? К чему там пришли?

Роман Алексеевич сделав большой глоток из своего фужера, посмотрел на огонь, после чего перевёл взгляд на княжну и заговорил: