Джон Лутц
Стерео Хэнсона
– Я могу неопровержимо доказать, что на Луну еще не ступал ни один человек, - донесся голос с той стороны прохода между домами.
– У меня есть фотографии местности под Форт-Колтом в Аризоне, которые во всех деталях совпадают с так называемыми официальными снимками космонавтов на поверхности так называемой Луны.
– Сэм?
– донесся голос Айны с постели.
– Сэм? Почему ты не спишь? Нога болит?
– Не болит, а чешется под чертовым пластиком, - объяснил Сэм Мелиш жене.
– А предположим, - сказал Полуночный Всадник, - что кто-нибудь поперетаскивал камни в пустыне с места на место и воспроизвел в Аризоне приметы места высадки? Иными словами, откуда мне знать, что подлинны ваши фотографии, а не официальные?
– Ляг, Сэм, - умоляюще сказала Айна.
Но Сэм Мелиш отключил ее голос и продолжал слушать стерео, орущее по ту сторону прохода. Хэнсон, человек, который жил напротив, видимо, спал, не выключая ночника, и Сэм различил на столе массивный прямоугольник ненавистного стерео - "грохочущий ящик", как с полным основанием прозвали эти орудия пытки - длинные, темные, словно прогнутые посередине, откуда подсвеченные циферблаты вперялись в Мелиша, будто полные злобы глаза.
– Сэм?
– Тише, Айна, прошу тебя! Это чудище я слушать вынужден, но ты-то можешь меня оставить в покое?
Но он знал, что это не в ее силах. С тех пор, как в Центре переработки городских отходов, где он работал бухгалтером, ему на ногу упал пресс для алюминия и сломал ее, Мелиш был заперт в их крохотной квартирке, а его нога покоилась в объемистой оболочке, причем не по старинке из гипса, но из неведомого пластика. Она была несъемной, то есть ей предстояло оставаться на ноге каждую мучительную минуту, пока кость не срастется и врач не снимет пластик. И вот теперь нога зудела, а почесать ее Мелиш не мог!
Тем не менее этот выматывающий зуд был все-таки терпимее душевного раздражения, которое пронизывало его насквозь и от которого он точно так же не мог избавиться. Беспощадный Хэнсон в квартире на пятом этаже прямо напротив окна Мелиша по ту сторону прохода держал свой грохочущий ящик включенным на полную мощность непрерывно. Непрерывно в буквальном смысле слова. Круглые сутки!
Днем это обычно была музыка. Всяческая, но с преобладанием рока и рэпа. По ночам это иногда была музыка, а иногда идиотские станции с круглосуточными разговорными программами. Мелишу некуда было деться от непрерывного оглушительного шума. Он испробовал затычки для ушей, но они практически не снизили уровень децибелов и только вызвали у него дикую головную боль. Медитационное сосредоточивание абсолютно не помогало. За прошедшую кошмарную неделю Мелиш возненавидел музыку, а заодно невротиков и параноиков, которые звонят ведущим программ вроде "Полуночного всадника".
– Так вы хотите сказать, - недоверчиво спросил звонящий, - что доверяете правительству больше, чем мне?
Но Полуночный Всадник был слишком искушен, чтобы угодить в ловушку.
– Я хочу сказать, Билл... Вас ведь зовут Билл, верно?
– Верно.
– Я хочу сказать, что в рассматриваемом случае данные в пользу реальной высадки на поверхность Луны перевешивают ваши данные, Билл. Только и всего.
Билла это не убедило.
– Всякий, кто доверяет правительству больше, чем простому гражданину, должен убраться вон из нашей страны и жить в...
– Выключи!
– завопил Мелиш.
– ВЫКЛЮЧИ-И-И-И!
Он стоял у окна, балансируя на костылях, и смотрел прямо перед собой через темный провал прохода.
Несколько секунд спустя Хэнсон, высокий молодой человек с густой гривой светлых волос и могучими плечами, подошел к своему окну и молча уставился на Мелиша. Мелиш увидел его как темный силуэт - недвижный и каменный, будто статуя.
– ВЫКЛЮЧИ!
– заорал Мелиш.
– СЕЙЧАС ЖЕ!
– Он, пошатываясь, шагнул почти вплотную к окну, точно мог взмахнуть костылями-крыльями, перелететь через проулок и сразить Хэнсона, точно ангел-мститель за Тишину.
– Сэм, Господи, что ты?
– Айна схватила его сзади за плечи, стараясь удержать.
Мелиш увидел, как темный силуэт поднял руку и опустил штору.
– А теперь вы, вероятно, скажете, - взревел Полуночный Всадник во всю мощь стерео, - что Луна сделана из...
– Вот уж я ему скажу, вот уж сразу покажу, вот уж...
Хэнсон переключился на станцию, изрыгающую рэп.
Мелиш сокрушенно рухнул на кровать. Кондиционер в окне не работал, и пот пропитывал простыни, приклеивал пижаму к коже, щипал глаза.
– Сэм, хочешь, я позвоню в полицию?
– сочувственно спросила Айна, хотя оба знали, как он ответит на этот вопрос.
– Зачем?
– спросил Мелиш.
– Чтобы они час не ехали? А когда все-таки приедут, Хэнсон поубавит звук, а чуть они уедут, снова включит на всю катушку?
Айна зажгла лампочку для чтения над изголовьем кровати и посмотрела на него. Ей как раз исполнилось сорок, и в последнее время она обрела привлекательность, которой не обладала, когда была моложе. Острые черты лица смягчились. Большие карие глаза, всегда добрые, теперь стали еще и мудрыми. Она казалась исполненной безмятежности, которую Мелиш не совсем понимал, но чувствовал, что сам ее никогда не обретет.