— Ты знаешь, как мне хорошо? — спросила я.

— Около одиннадцати по шкале от одного до десяти, — ответил он, его голос был грубым и сексуальным, — просто, потому что...

Я повернула голову в сторону и посмотрела на него.

— Не слишком ли ты самоуверен? — он покачал головой.

— М-м-м. Просто уверен. — Рука, которая лежала на подушках, опустилась и обвила мою спину.

Я рассматривала залитый лунным светом потолок.

— Разве это не определение самоуверенности?

— Нет. Самоуверенные люди — это глупые люди, которые слишком высокомерно относятся к вещам, в которых ни черта не смыслят.

— О! — Я последовала за его рукой и прижалась ближе, лицом к нему, пока наши тела не соприкоснулись от груди до колен, моя грудь — с его рёбрами, а киска — с его талией. Он обхватил заднюю часть моего колена и провёл им по своему паху, касаясь его мягкого, изогнутого члена.

— Это странно, Финн, потому что я могла бы поклясться, что ты был дерзким.

— Нет. — Он слабо улыбнулся. Его глаза всё ещё были закрыты.

— Хм, — сказала я скептически. — Ну, может быть, восемь из десяти.

Он тихонько фыркнул.

Я прижалась к нему, почувствовав себя очень, очень хорошо.

— Сегодня у меня было больше секса, чем в... ну, ты знаешь, когда я спала с кем-то в последний раз?

— На прошлой неделе, — предположил он, чтобы поддержать игру. Я покачала головой.

— Это было... давно. У меня нет времени и сил на отношения. Проверять и обращать внимание.

Подбадривание. Постоянное сияние.

Вообще-то мне хотелось бы немного контроля, немного заботы. Но это было слишком утомительно, как, если бы я была подключена к сети целый день. При таком раскладе я могла быть яркой и сияющей звездой двенадцать-четырнадцать часов в сутки за отличную зарплату, а ночью блекнуть в полном одиночестве. Никто не видел, из чего я сделана: внутри пустая, но снаружи как большой яркий и светящийся прожектор.

Это было здорово. Действительно здорово.

— Ах... — Финн открыл глаза и повернул голову. — Знаешь, Джейни, это не обязательно должно быть так, как у твоих родителей. — Я подняла брови.

— Если ты ещё раз заговоришь о наших родителях, я уйду. — Он перевернул нас так, что его тело оказалось позади моего.

— Договорились, — сказал он. — У меня нет желания говорить о наших семьях или прошлом. Мы просто будем делать то, что считаем нужным.

Его рука, тяжёлая и теплая, опустилась на мою талию. Его вес должен был раздражать: мне не нравилось слышать дыхание в постели рядом с собой по ночам, не говоря уже о том, чтобы на меня опиралась тяжёлая мужская рука. Но конкретно эта тяжёлая мужская рука, судя по всему, не была проблемой.

— Мне нравится то, что происходит сейчас, — тихо сказала я.

— Мне тоже, — пробормотал он в ответ, его голос стал тяжёлым и медленным.

Сегодня много чего произошло. Я поехала домой с парнем. Занималась с ним сексом в машине. И сосала его член. В грязи. И, возможно, будет ещё больше. Я надеялась.

— Но, если из-за тебя произойдет ещё одна вещь, — прошептала я лунному воздуху, — это будет доказательством того, что ты вудуист.

Ещё одна неожиданная, неконтролируемая, яркая, захватывающая вещь.

На следующее утро я проспала впервые... в жизни.

***

Солнце будит меня в шесть, без нескольких минут. Я поглубже вжалась в мягкую подушку, избегая лучи и пытаясь сориентироваться.

Затем почувствовала тепло мужского тела рядом с собой. И быстро сориентировалась.

Вскочив с кровати и стараясь не шуметь, начала хватать на ходу предметы одежды. Они были разбросаны по коридору от спальни до кухни. Я подхватила сумку, и из неё вывалился телефон. Я рефлекторно прикоснулась к кнопкам, чтобы оживить его, пока одной рукой натягивала юбку.

Телефон был разряжен.

Я замерла, юбка наполовину задралась на икрах. Мне стало холодно. И страшно. Мой телефон никогда раньше не разряжался. Для меня было ритуалом включать его в розетку. В машине, дома, в гостиничных номерах — я переступила через этот ритуал.

На кухне у Финна я уставилась в его пустой, чёрный экран и не увидела ничего, кроме мутного отражения своего лица. Восход солнца ударил мне в затылок бледным теплом.

Если мне и требовалось доказательство того, что прошлой ночью я переступила опасную черту, то оно было прямо здесь. Доказательство того, как легко позволить своим приоритетам ускользнуть. Сползти к своим корням.