Гай кивнул. Он, в общем-то, так и делал. А какие у него были варианты во времена, когда он сам был и монархом, и судьёй, и палачом и всем населением Ярра в одном лице?

– Потому – ты можешь громко об этом заявить, когда они спустятся сюда. Ты, и ещё несколько парней – у Дона есть кое-кто, ещё один священник из четвёрок… Вас видно. Вы – не такие, – вещал рашен.

– Полегче, дядя Миша, полегче! Я вас не оставлю, даже не думайте… Мне не по душе, что вы жрёте человеческую печёнку, но я тоже кое-чего навидался и потому не готов просто так разбрасываться людьми, которые готовы прикрыть спину и поделиться последним…

– Пафос! Пафос и благие намерения… – отмахнулся лапищей медвед. – Моя задача – сделать своё существование тут более комфортным, а выбраться из этой дыры я, если честно, не надеюсь.

Гай упрямо сжал зубы – ему плевать было на фатализм рашенов. Они нужны были ему – все вместе. У него, на Ярре, каждый человек на вес золота, и разбрасываться такими кадрами – просто грешно. А печёнка… Может быть, печёнка диких бизонов понравится им больше, чем печёнка токсичных киборгов?

[К1]Проверить правильность

Дроиды починили фонари через пять дней. И заменили лампочки в остальных – ну надо же! Непросроченные батончики прибыли на следующие сутки. Дядя Миша, разглядев этикетку, которую ему под самый нос сунул Фредди, отбросил лопату и громко крикнул:

– Всё, баста, ребята! Наработались!

Люди Дона и медвежатки уже провели разъяснительную работу, и большая часть каторжан согласилась поучаствовать в страйке. Медкапсулы – это то, о чём мечтали многие. Хотя бы на день, на два перестать ощущать постоянно ноющие суставы, вдохнуть полной грудью, поссать как человек, не скрючиваясь при этом от боли. За это можно было и рискнуть!

Не только обычным каторжанам – даже тройкам и единичкам худо приходилось на Жмыхе. Гай перестал покрываться испариной и страдать одышкой только через сто дней, а суставы и слизистые перестали беспокоить и того позже. Сейчас он чувствовал себя вполне сносно – повышенная утомляемость и сильная потеря веса – это то, с чем приходилось смириться.

Один за другим переставали работать конвейеры. Работяги составляли инструменты в козлы и шли под навесы – теперь можно было дать волю праздности – резаться в шашки, морру, травить байки, просто отсыпаться… Люди знали, что получат ежедневный паёк – точно так же, как и раньше. Стачечная касса была полна, и на раздаче стоял Дон – а это значило, что всем всего хватит. По крайней мере, целых десять дней.

Тишина повисла над Разломом. Не орали бригадиры, не стучали кирки и лопаты. Даже мерное гудение конвейеров, ставшее привычным и игнорируемое сознанием, теперь прекратилось.

– И сколько нам ждать? – с наслаждением потянувшись на топчане, поинтересовался одноглазый.

– Я думаю – среагируют быстро. Сначала будет запрос на терминалах конвейеров, потом пришлют беспилотник, потом… О! Запрос на терминале!

Гай лениво поднялся и подошёл к экрану, на котором крупными буквами мигала надпись: «Продолжайте отгрузку руды!» Ответить было невозможно, но Кормак придумал выход: в меню заказа поставок выбрал пункт «спальное место», уточнение – «односпальная кровать с бельём» и ввёл количество – 1200 штук. После этого в разделе «медицина» таким же образом запросил медкапсулы – 20 штук, а в разделе «гигиена» – душевые кабины – тоже 20 штук.

– Вот и подождём, что они ответят!

– Нагле-е-ец! – довольно протянул дядя Миша. – Они теперь точно будут знать… О, беспилотник!

Медвед своей когтистой лапой скрутил внушительный кукиш и продемонстрировал его небольшому квадрокоптеру. А Гай продублировал рашенский оскорбительный жест международным средним пальцем. И демонстративно улёгся на топчан, закинув ногу на ногу и шевеля босой грязной ступней.

– Как думаешь, до них дойдёт?

– А куда они денутся? – пробормотал дядя Миша, явно готовясь вздремнуть. – Вот комиссия приедет – то-то они охренеют! Думаю, через пару часов заявятся нас прессовать, а когда не получится – вот тогда и разговор будет.

Прессовать их никто не стал. Видимо, основные разборки проходили наверху – по крайней мере, когда все лифты одновременно загудели, спускаясь, и грохнули днищами об уложенные на землю рельсы, ни одного киборга оттуда не вышло – только эльфы в чешуйчатой небесно-голубой броне.

Впереди вышагивала весьма примечательная особа. Гай ожидал увидеть коменданта в чёрном плаще, а никак не классическую эльфийку супермодельной внешности. Боевая эргономичная броня смотрелась на её сногсшибательной фигуре как лучший наряд от кутюр. Длинные прямые платинового цвета волосы идеально уложены – волосок к волоску. Коралловые губки кривились в презрительной гримасе, глаза скрывались под очками дополненной реальности.

Полусотня элитных бойцов в глухих шлемах держали наизготовку станнеры, оставив лазганы в креплениях за спинами.

– Не скрою, вам удалось удивить Высокую комиссию. Забастовка на каторге – ну надо же! Я попрошу зачинщиков и организаторов этого безобразия встать и выйти из ряда вон – чтобы мы могли начать переговоры. Дон, Миша, Гай, – она выдавливала их имена из себя, как будто её тошнило от одних только звуков. – Вы можете говорить от лица всех осуждённых, я прекрасно знаю это.

Гай, шагнув вперёд, уцепился за это слово – «осуждённые» и решил использовать впоследствии: его-то никто не судил – просто взяли в плен и поместили на каторгу.