Алла Борисовна, скрывая волнение, взяла трубку.

– Алло, – томным голосом произнесла она. Дочь сделала ей знак окей. – Здравствуйте, Андрей Сергеевич. Да-да, совершенно верно, – улыбнулась она дочери. – Ваша «одноклассница». – Лицо ее вдруг вытянулось:

– С мужем? Ну-у-у… – тянула она фразу. – Все по-прежнему. Уже скоро год… Спасибо….

– Куда пойти?.. Ну-у-у… Может быть… Что?.. Хорошо… Да… Ну-у-у, может быть, завтра?

Лена замахала руками.

– Что вы говорите, я не расслышала… Уезжаете? Ну, хорошо. Тогда… на Мариенплац? Пускай будет в этом ресторане. Когда?.. Нет! Это рано, я не успею собраться. Может быть, часа через два? – Алла Борисовна вопросительно посмотрела на дочь, та энергично закивала головой. – Хорошо. Тогда – до встречи!

Маленький уютный ресторанчик, каких много в Германии: мягкий свет и приятная музыка, вежливые официанты и свежее пиво.

Алла Борисовна опоздала на полчаса. На ней было длинное зеленое платье, так шедшее к ее глазам и рыжим кудрям.

Волосы Лена помогла ей уложить так, чтобы открыть покатые плечи. Андрей Сергеевич встал, широко улыбнулся и, галантно поцеловав даме руку, пригласил ее к столу. В глазах Андрея Сергеевича читалось восхищение.

– Вы совсем не изменились!

– Что? Опять опоздала на собрание? – обворожительно улыбнулась Алла.

– О нет! Вы так же прекрасны! Как пять лет назад. Или… стойте! По-моему, вы стали еще красивей!

Алла махнула рукой.

– Вы пробовали немецкое пиво? – Андрей Сергеевич, высокий жгучий брюнет с проседью и пронзительными карими глазами смотрел на нее с понимающей улыбкой.

– Я бы предпочла бокал красного вина.

– Сухого?

– Конечно! Каждый выбирает по себе…

– Что?

– Да так, крутится с утра….

– А вы помните, как мы однажды после собрания зашли в кафешку…

– Снимали стресс?

– Еще бы, мою Наташку чуть не выгнали со школы за неуспеваемость…

– А мою Леночку – за поведение!

– Нет, Алла Борисовна! Подумать только, папа – литературный критик, а у дочки пара по литературе!

– Нет, Андрей Сергеевич! А моя-то что тогда натворила, помните?

– Очередной бунт в классе?

– Да того хуже! Засунула в дверной замок зубчик от расчески, и учитель не смог открыть математический класс! Уроки по математике на весь день были сорваны! – Алла рассмеялась. – Представляете? Во всех классах! Пришлось ломать дверь! Саша потом новый замок вставлял.

– Кстати, как он?

– Пока не очень. – Ее лицо побледнело.

– А что врачи говорят?

– Да что они могут? Время – вот лучший доктор.

– Я понял. А как дети? Мне Наташка говорила, что Лена защитила диплом и?..

– И работает по специальности. Юрист на телевидении.

– Хорошо. А сын… кажется, Игорь?

– Пошел в отца. Сейчас он с нашим помощником Георгием, вы знаете его…

– Нет.

– Ну, не важно… Друг Александра Павловича.

– И что сын?

– Ведет отцовский бизнес.

– А вы знаете последний анекдот о деловом партнере?

– Не люблю я анекдотов… – Алла капризно поджала полные губы.

Вошел официант.

– Так, – Ефимов взял меню. – Хотите немецкую кухню или…

– А есть суши?

– Есть! Я тоже люблю японскую.

– Ну, тогда сами и заказывайте.

Андрей Сергеевич повернулся к официанту и на хорошем немецком произнес:

– Два мисо, две «Калифорнии», две «Филадельфии», суши с тунцом и гребешком, пожалуйста, и салат чука. Так, и, конечно же, чай… Вам какой? – по-русски спросил он Аллу.

Та ответила по-немецки:

– Зеленый. С жасмином.

– Гут. А что на десерт?

– О! Я сладкого не ем.

– Ну, тогда с вашего позволения, я закажу себе берлинское пирожное.

– Здесь только мюнхенское! – улыбнулась Алла.

– Да? Ну и хорошо. Берлинским меня Наташка перекормила.

– Как она?

– Вроде бы поумнела, 23 годика, никак!

– Я в ее возрасте уже мамой была! – с гордостью сказала Алла Борисовна.

– За что будем пить? – Андрей Сергеевич вопросительно приподнял правую бровь.

– Есть предложения?

– За встречу старых друзей!

Они сдвинули бокалы. Подошел официант и принес свечу. Когда он ее зажег, все преобразилось. В мерцании трепетного огня Алла Борисовна казалась еще моложе, а кафе – еще сказочней.

– Ой, Аллочка Борисовна, как же я мечтаю стать дедом. На рыбалку с внуком ходить, в театр его водить, в футбол играть… а они не хотят…

– И что, Арсений тоже бунтует?

– Да окопался в своем Париже и все про свободную любовь талдычит.