Я поклялась, понимая, что могу опозориться на весь магический мир. А мадам Бохоста продолжила ходить по кабинету туда-сюда, покачиваясь и косолапя, как медведь-шатун, и рассказывать всё то, что мне уже поведала Агнес. Об эфирном и астральном телах, о перигее и о том, что маг – тот же человек, но с более развитыми тонкими оболочками, которые дают ему возможность управлять материей и стихиями. Наконец, она сказала:

– Не расстраивайся. Даже если обычной палкой тыкать в скалу, однажды там будет дырка. А если магическим жезлом, дырка появится сразу.

– Мне надо поскорее.

– Однако ты торопыга. Как и сэр Алви, со всем к нему уважением… – Она глянула на меня снисходительно. – Но пока в твоих руках только палка. Любое волшебство требует времени. И действия. Так что действуй. Моё постоянное тебе домашнее задание: «Всё слышу. Всё вижу. Себя ощущаю». Выполняй каждый день утром и перед сном.

– Это как?

– Села. Сосредоточилась. Раскрыла глаза пошире и смотришь. Не говоришь, не обращаешь внимание на то, что в голове мысли творят, ты просто смотришь. Стараешься увидеть большое и малое, все детали, какие только можно увидеть. И глубоко дышишь при этом. Как будто смотришь не глазами, а воздухом, который в тебя вливается и выливается. Потом переключайся к слуху. Закрыла глаза, прислушалась внимательно ко всем звукам вокруг, словно тебе их надо сначала собрать, а потом разложить отдельно, как горох и чечевицу по мискам. Дышишь глубоко и слушаешь.

– Я поняла.

– А потом всё внимание направляй в своё тело. Тепло тебе или холодно, комфортно или неловко, болит – не болит. Всю себя внутри, в своём теле ты должна почувствовать и при этом опять же дышать медленно, глубоко. Словно чувствует сам воздух, а ты только наблюдаешь. Поняла?

– Поняла, – кивнула я.

– И последнее – самое сложное: одновременно переносишь внимание в слух, в зрение и в тело. Словно оркестр, трам-пара-рам: литавры, гонг, трубы! И ты вся включилась.

– Так можно пробудить магию?

– Так можно наполнить себя энергией. Потому что ты окажешься вся в настоящем, а именно в нём всегда максимум энергии. С энергией постепенно проснётся и твоя магия. Ну и внимание натренируешь – тоже штука полезная. Иди, голубушка, занимайся. Про бустер не забудь! Ровно в полночь! Главное, не пугайся…

Над академией спустились сумерки. Судя по часам на большой башне, до полуночи было далеко. Я сжимала синюю бусину в ладони и бродила по аллеям. Возвращаться в комнату не тянуло, потому что не хотелось врать. А Данка от меня не отстанет.

Из беседок слышались смех и песни, разговоры вернувшихся в родную академию студентов. А меня охватило чувство одиночества и упадническая хандра. Я наверняка опозорюсь и вместо того, чтобы спасти Агнес, всё испорчу.

Как бы мне хотелось поговорить с ней! Потому что больше ни с кем правдой мне и не поделиться. По мере того, как подкрадывалась темнота, дневные цветы на деревьях и кустах закрывались, превращаясь в бутоны. Зато на газонах и лианах раскрывались другие – белые, будто бы с подсветкой изнутри: розоватой, нежно-фиолетовой, голубой. От ночных соцветий разносился повсюду пьянящий аромат, от которого слегка кружилась голова.

Мне навстречу шла весёлая толпа. Я шагнула в кусты и по обыкновению спряталась. Постояла немного и пошла вглубь рощицы по траве, щекочущей щиколотки. Конечно, прячась, друзей не заведёшь, но кто сказал, что они мне будущие друзья? Я вспомнила об упражнении, которое мне дала мадам Бохоста.

«Всё вижу, всё слышу, себя ощущаю».

Присела на траву, поджав ноги, и вздохнула. Видеть всё было легко. Тёмные контуры деревьев, травинка, мятежно торчащая из копны других, притаившийся муравей, явно опоздавший к себе домой. Бедный малыш… Прошелестел мимо геккончик, деловито перешагивая по земле. Я рассмотрела до плетения нитей на ткани подол моего платья в цветочек, накрывший колени. Глаз в кустах…

Стоп! Я присмотрелась. Только что на меня из-за рогатины извилистых лиан смотрел человеческий глаз, но он исчез. Показалось?

Ладно, теперь потренируюсь с частью про «всё слышу». Я опустила ладони на тонкие стебли рядом с собой, вспомнила про перигей и попробовала послушать из него. Мне нравилось погружаться в эту особенную точку, словно нырять из обычного мира в волшебный и каждый раз удивляться, что он расположен прямо во мне самой.

Едва моё восприятие переключилось на перигей, растения вокруг заговорили и стали такими живыми, словно я была не в укромном уголке рощицы, а на ярмарочной площади. Вздохи, ахи, смешки, мысли, волны и вибрации летали рядом, кружили, наполняли пространство, тонкие, прозрачные. Красиво! Интересно! Растения будто поняли, что я их слушаю, и начали по-своему заигрывать со мной. Вот это да! У меня пробежали мурашки по рукам.

И вдруг всё затихло, за кустами послышались шаги. Негромкие, крадущиеся. Раскрылась где-то дверь, шаги растворились. А растения вокруг меня заволновались чуть слышно: «Тёмное, тёмное…»

Их волнение передалось и мне, а ещё любопытство: что именно или кого почувствовала маленькая рощица?

Я вскочила на ноги и тихонько, как умею, направилась в сторону исчезнувших шагов. Протиснулась сквозь густые заросли, мысленно умоляя их меня не царапать. Выглянула из-за листвы осторожно.

За раскидистым деревом оказался большой особняк с причудливым стеклянным куполом вместо крыши. Сквозь панорамную часть стены я увидела сэра Алви. Сонный, взъерошенный, в рубахе и наспех надетых штанах, он вышел в стеклянную комнату.