— Что случилось? — одновременно с ним из комнаты слева высунулась голова Клары.

— Молодежь воспитывать надо! — ухмыляясь, нагло заявил Епифан-Зубатов, — ты гля, распоясался!

— Я к тебе в квартиру не ломлюсь! — сказал я и опять попытался закрыть дверь.

— Капустин, что ты опять натворил? — устало спросил Гудков.

— Почему сразу Капустин? — рассердился я, — почему некоторые комсомольцы позволяют себя так вести? Тем более с младшими по возрасту. Это я Зубатова имею в виду, если что.

— Поддерживаю! — внезапно сказала Клара и в воцарившейся тишине добавила, — Зубатов в последнее время ведёт себя, словно царь горы.

— Мы с царями давно покончили, если ты не знала, — насмешливо прокомментировал кларины слова Семён Бывалов, который тоже выглянул на шум из своей квартиры.

Клара вспыхнула:

— Это пословица такая, вообще-то, — сквозь зубы ответила она, не поворачивая головы.

— Не нужны нам все эти буржуйские пословицы, — парировал Бывалов, — ты вот в комсомол заявление подала, а идеология хромает.

— Зато у тебя идеологически всё верьно! — насмешливо ответила Клара, — на первый взгляд… но вот народный фольклор знать надо. Даже, если там цари были.

— Ты гляди-ка, наша жрица любви за народный фольклор проповедует! — послышался голос Люси, которая тоже выглянула из квартиры Бывалова.

— От жрицы любви слышу! — вспыхнула Клара, — между прочим, я с Зубатовым встречалась как советский товарищ с советским товарищем. Думала создать семью, ячейку коммунистического общества. А вот то. Что ты с Бываловым по за углами прячешься. Это странно. Видимо есть, что скрывать.

Все засмеялись, Люся вспыхнула, Бывалов побагровел и уже порывался что-то язвительное ответить, как его перебил Гудков:

— Отставить балаган! Устроили тут цирк-шапито! Давно общих собраний не проводили?! Расхлябались тут все! Завтра же трудотерапию вам устрою, раз от безделья друг на друга гавкать начинаете! Вот приедет Иван Петрович и определит вам участок. Я лично его попрошу выбрать посложнее!

Но ни вечером, ни на следующее утро, ни на следующий вечер глава Хлябова так и не приехал.

Злые языки зашептались, что он нашел клад и сбежал за границу. Другие опровергали, что дескать, за заслуги его перевели куда-то аж в Саратов.

Но нам было не до этого. В агитбригаде разом произошло несколько событий, которые моментально взбаламутили весь наш небольшой коллектив.

Во-первых, пропала Шарлотта. Утром Нюра постучала к ней, чтобы вместе идти к модистке. Они решили шить платья и теперь нужно было сходить на последнюю примерку. Так как Люся с Нюрой вконец рассорилась, а Клара была всегда сама по себе, то Нюра от скуки задружилась с Шарлоттой (ну не с Зёзиком же ей было ходить к модистке, хоть он и предлагал).

Так вот, стучала Нюра к ней, стучала, полагитбригады перебудила, особенно тех, кто жил на первом этаже, но Шарлотта так и не открыла.

Нюра обиделась и пошла к модистке сама. Решила, что Шарлотта почему-то не стала её ждать, потому что вполне возможно втайне изменила фасон на более модный и теперь скрывает это от Нюры. Поэтому она решила перехватить предательницу там и всё высказать, мол, не по-товарищески так поступать и вообще!

Но у модистки Шарлотты тоже не оказалось. Не было её ни дома, ни в клубе, где проходили репетиции и лекции с беседами. Нигде, в общем, не было. Не ночевала она и на следующую ночь. Взломали дверь. Все вещи на местах, даже флакончик французских духов, очень, между прочим, дорогих и редких (предмет зависти Люси, Нюры и Клары). Никаких предсмертных или прощальных записок тоже нету.

Мрачный Гудков рвал и метал. Прождали ещё два дня. А потом подали в розыск.

Агитбригада притихла, как перед бурей.

Во-вторых, произошел крупный скандал между Кларой и Зубатовым. Неожиданно для всех Зубатов пошел мириться с Кларой, но та отхлестала его по щекам и не пустила. Во всяком случае так всем рассказывал Зёзик, который в это время ждал в коридоре Бывалова, чтобы идти вместе на вечернюю лекцию, и всё прекрасно видел.

Зубатов обругал Клару и обозвал озабоченной шлюхой. На общем товарищеском собрании предстояло теперь разбирать поведение Зубатова и вообще дисциплину в агитбригаде в частности.

В-третьих, Нюра, которая и так была потрясена исчезновением Шарлотты и всей этой вакханалией в агитбригаде, чтобы успокоить нервы, взялась за воспитание меня. И теперь по полдня мы с нею занимались разными предметами. Нюра мечтала, что я сдам экстерном экзамены и пойду учиться на телеграфиста. Почему-то именно профессия телеграфиста в её глазах казалась самой романтичной и востребованной для Родины.

Ссориться с той же Нюрой по пустякам я совершенно не хотел. К тому же адски устал от всех этих погоней, драк и колдунства. Так что теперь с удовольствием отдался в нежные ручки Нюры и послушно повторял за ней названия материков, литосферных плит и всевозможных африканских республик.