— Нет, Лева, — широко развел руками Крячко, — года два назад в офисе «Атланта» по непонятным причинам произошел пожар, и большая часть их документации сгорела. К этому времени Корнилин у них уже не состоял.

— Скорее всего, пожар был не случайным, — уверенно резюмировал Лев. — Кто-то таким способом заметал следы. Ну а так-то об этом Корнилине тебе рассказали хоть что-то характерное, конкретное?

На мгновение задумавшись, Станислав сообщил, что в общем и целом президент федерации о Корнилине знал не слишком много. Иван был из молчунов. Как про таких говорят: и нашел — молчит, и потерял — молчит. Но в разговоре он как-то сказал, что служил в морской пехоте. Обмолвился и о том, что до «Атланта» состоял в другом клубе, где впервые и вышел на ринг. Но это все. Ни о том, почему ушел из того клуба, ни о своем первом наставнике он даже не упоминал. Никто не знает и о том, откуда он родом, есть ли семья, живы ли родители…

— А ты его не спросил про татуировку крылатой змеи в правой подмышке? — выжидающе прищурился Гуров.

— Тьфу ты, черт! Забыл, блин горелый! Старею, однако, ешкин кот… Ничего, сейчас созвонюсь с Сокольниковым… Ну, с президентом «Атланта», и все точно узнаю.

Набрав номер на своем сотовом и дождавшись отклика, Стас попросил своего собеседника припомнить, не замечал ли тот у Ивана Корнилина весьма необычной татуировки, да еще и не в самом обычном месте. Сокольников тут же подтвердил, что крылатую змею у Ивана он как-то раз заметил во время одной из его первых тренировок. После спарринга поинтересовался — что за символ и почему так спрятан. Корнилин очень неохотно пояснил суть и происхождение такого странного тату. По его словам, это был тайный символ их разведроты. Вроде того, чтобы в любой обстановке и при любых обстоятельствах («Даже если башка напрочь!») можно было опознать разведчика.

Кроме того, в ходе своего повествования Сокольников припомнил еще один занимательный момент. По его словам, в их команде есть один боец с большим стажем по фамилии Фролов. Но парни, как это часто бывает, прозвали его по фамилии Фролом (кстати, Корнилин носил еще одно прозвище — Корень). И вот как-то раз Иван шел по спортзалу к раздевалке, а кто-то из парней окликнул Фролова:

— Фрол!

Корнилин, непонятно почему, резко оглянулся, как будто окликнули не кого-то, а его самого. Сокольникова, который в этот момент стоял невдалеке, это несколько удивило, но он понял так, что Иван, глубоко задумавшись, не расслышал, кого именно позвали, поэтому так и отреагировал.

Поблагодарив Сокольникова, Стас попрощался и, отключив телефон, повернулся к Гурову:

— Ты слышал?

— Да, слышал… То есть, получается, что Корнилин и в самом деле может оказаться Пятыриным.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Жаворонков.

— Разрешите? Лев Иванович, вот, возьмите результаты — все, что удалось накопать. Кстати, что хотел бы отметить, самая мутная история с Пятыриным. Никак не удавалось найти про него хоть что-то дельное. — Он протянул Гурову лист с распечаткой текста и, пожав плечами, ушел.

Как явствовало из содержания этой справки, томчанин Виталий Ариничев на данный момент проживает в городе Томске, где после окончания института физкультуры возглавляет местную детскую спортивную школу единоборств.

Фрол Пятырин после завершения службы отправился в Питер, где оформился в клуб смешанных единоборств «Барс», участвовал в ряде клубных встреч, показав себя чрезвычайно перспективным спортсменом. Занимался там два года, одновременно учился в колледже технического профиля. Но за драку с причинением потерпевшему тяжких телесных повреждений был отчислен. В отношении Пятырина было возбуждено уголовное дело, но до суда оно не дошло, поскольку Фрол внезапно бесследно исчез.

Дмитрий Зелененко после увольнения со службы уехал в Мурманск, там женился и устроился матросом на сухогруз, на котором ходит до сих пор.

— Ну, и что думаешь по этому поводу? — закончив чтение справки, вопросительно взглянул на Стаса Гуров.

— Так… Тут — все яснее ясного. — Пятырин и Корнилин — это одно и то же лицо. Видимо, парень был силенкой не обижен, а вот в руках держать себя не умел. Кого-то по горячке отхреначил, попал под суд, состряпал «левый» паспорт и уже как Иван Корнилин отбыл в Москву. Только вот непонятно: как же он решился снова пойти в профессиональный спорт? Ведь такие люди всегда на виду, и опознать его — пара пустяков. Кстати! Теперь ясно, почему он так усердно сглаживал папиллярные линии на пальцах.

— Да, насчет пальцев — согласен, а вот насчет остального… Тут — разбираться и разбираться. Давай-ка, наверное, поедем по городам и весям, покопаем на местах. Питер и Нижний — что выбираешь?

Закрыв глаза и покрутив перед собой пальцами, Станислав ткнул указательным в указательный и объявил:

— Нижний! Когда отбываем?

— Прямо сейчас… Или ты считаешь, у нас есть время на раскачку? Нет, уважаемый, такой роскошью мы не располагаем. День еще не закончен, времени в достатке. Если воспользоваться самолетом, то до вечера можно успеть слетать в оба конца.

У Крячко от услышанного на лице отразилось запредельное недоумение. Он ошарашенно похлопал глазами, после чего осторожно уточнил:

— Это ты так шутишь?

— Стас! Какие могут быть шутки?! В ближайшее время в Челябинске может произойти черт знает что. А мы в данный момент совершенно бессильны остановить наших, так сказать, оппонентов… — сокрушенно вздохнул Лев. — Что, если дело касается жизни сотен людей? Да даже если всего одного — и то надо форсировать расследование.

— Слушай, если все так серьезно, то тогда, может быть, есть резон поставить в известность Вольнова? — предложил Крячко.