— Да, скорее всего, ты прав. Это будет нелишне… — кивнул Лев и поднял трубку городского телефона.

Их общий и давний приятель полковник ФСБ Александр Вольнов оказался на месте. Выслушав Гурова, он озабоченно уточнил:

— А ты уверен, что это и в самом деле может быть сопряжено с терроризмом?

— Саша, честно скажу: не уверен. Но в такой неопределенной ситуации гораздо лучше, как иногда говорят, «перебдеть», чем «недобдеть».

— Да, в чем-то, наверное, ты прав… Хорошо! Я возьму это на заметку и переговорю с начальством. Кстати! Что там у нас с рыбалкой? Зима скоро уже закончится, а мы ни разу еще никуда не выезжали.

— Ну, если «мон шер женераль» по итогам этого расследования расщедрится на выходные, то обязательно поедем.

Вольнов в ответ рассмеялся и спросил:

— Вы там у себя? Давай-ка прямо сейчас подъеду, обсудим этот вопрос у Орлова.

— Знаешь, Саша, может не получиться. Мы буквально вот-вот отправляемся со Стасом добывать информацию — я лечу в Питер, он — в Нижний. Но ты приезжай, можешь застать Стаса — у него самолет на час позже. Зайди к Жаворонкову — он уже кое-что накопал и продолжает рыть в этом направлении. И к Петру не забудь… Ну а мы, я думаю, уже завтра будем здесь, отзвонимся, встретимся, обсудим.

— Хорошо, тогда до завтра. Счастливо вам! До связи… — В трубке раздались короткие гудки.

Оформление командировочных заняло не более двадцати минут. Пока Лев получал деньги на билеты и суточные, Жаворонков созвонился с кассой аэропорта и заказал билеты. Поскольку до отбытия борта, на котором Гурову предстояло лететь в Питер, оставалось чуть больше часа, он, не задерживаясь ни на секунду, на служебной машине отправился в аэропорт, захватив с собой из шкафа свою «дежурную» сумку. В пути позвонил Марии, предупредив о том, что его до завтра не будет. Та, уже давно привыкнув к таким скоропалительным вояжам мужа, лишь вздохнула и пожелала счастливого пути.

Еще когда Лев подъезжал к Шереметьево, ему позвонил Жаворонков и сообщил адрес штаб-квартиры спортивного клуба «Барс». Продремав почти полтора часа в полете, Лев вышел в Пулково и, взяв такси, отправился на улицу Токарную, где и базировались бойцы смешанных единоборств. Таксист, судя по всему, будучи из коренных питерцев, к тому же обожающий советское ретро, всю дорогу слушал льющееся из динамиков «Город над вольной Невой, город нашей славы трудовой…» и «Я вернулась в свой город, знакомый до слез…».

Остановившись перед многоэтажкой, вдоль которой стояли заснеженные липы, таксист объявил:

— Вот он — ваш «Барс». Вход — вон, правее того подъезда. Они в полуподвале, но обстановка вполне приличная — я там был, мне понравилось. Вот только лупят друг друга уж очень немилосердно…

Поблагодарив таксиста и расплатившись, Гуров направился к железной двери с пластиковой табличкой «Клуб смешанных единоборств «Барс». Дверь оказалась не заперта, и он вошел в просторный вестибюль с раздевалкой, в которой сидела пожилая женщина, скучающе перелистывавшая какой-то журнал. Увидев незнакомого визитера, она вышла из-за барьера и поинтересовалась:

— Извините, вы к кому?

— Добрый день! Мне бы увидеть кого-нибудь из руководства клуба… — улыбнувшись, показал удостоверение Лев.

— Присаживайтесь! — Гардеробщица указала рукой на скамейку с мягкой обивкой. — Директор клуба, его зовут Федор Андреевич, минут через десять должен подойти. А вы по какому вопросу, если не секрет?

— Да какие тут секреты!.. Я хотел бы расспросить про некоего Фрола Пятырина, который вроде бы одно время здесь состоял. Не припомните такого?

— Ну как же, как же! Конечно, помню! — закивала женщина. — Хороший парень, совестливый, очень порядочный и вежливый, всегда со мной здоровался, а если что помочь — он самый первый. Когда он куда-то враз запропастился, все очень из-за него переживали. Было подозрение, что его могли убить бандиты.

— А за что они его могли убить? Кто-то мне уже рассказывал, что он с кем-то сильно подрался, и в отношении него даже возбудили уголовное дело.

— А вы его не из-за той истории разыскиваете? — нахмурилась гардеробщица.

— Нет… Вот на этом фото вы могли бы кого-нибудь узнать? — Лев достал из кармана посмертное фото «снежного человека» и показал ей.

Та, с удивлением и испугом взглянув на лицо умершего, тихо ахнула и почти шепотом спросила:

— Он что, умер?

— Да, человек, изображенный на снимке, умер. Поэтому мы сейчас и пытаемся выяснить: кто именно это мог бы быть?

— Вы знаете, на Фрола вроде бы похож, но твердо сказать, что это он и есть, — не рискну. У Фрола нос был прямой, а здесь — с горбинкой, уши чуть оттопырены, а здесь — прижаты…

Ее последние слова заглушило пиликанье телефона, донесшееся из кармана Гурова. Нажав на кнопку включения связи, Лев услышал голос судмедэксперта Главка Дроздова.

— Лев Иванович, с трупом неизвестного гражданина я работу закончил и могу лишь подтвердить диагноз, поставленный моими коллегами, — отказ работы почек из-за крайнего переохлаждения организма. Плюс большая кровопотеря, из-за двух глубоких укусов, нанесенных, скорее всего, клыками зверя, скорее всего волка. Окончательное заключение — смерть от остановки сердца вследствие паралича миокарда после сразу нескольких локальных инфарктов. Оно не выдержало запредельной перегрузки… Кстати! На его лице я обнаружил следы пластической операции по изменению внешности. Сделали ее примерно года три-четыре назад.