— О, демоны! Впереди гарпии! — яростно вскрикнула она, вытянутой рукой указав вниз, где со скал уже поднимались крупные черные точки.

Я машинально потянулся за копьем, но едва отстранился от воительницы, как тут же потерял равновесие.

— Так, Серый! Расслабься и не очкуй! Контролируй свое тело и разум! — подбадривал я сам себя, при этом буквально вжавшись пятой точкой в седло. Воительница начала маневрировать, отчего виверну закачало то влево, то вправо. Гравитация сыграла злую шутку и… Нет, я не вывалился. Просто начал орать. Точнее реветь. В том же стиле, что и боевой горн «Бу-у-гэ-э».

— У-и-и-и! — послышалось спереди. Я покрепче сжал рукоять копья, высунулся и увидел быстро приближающуюся снизу гигантскую птицу. Черная гарпия, выставив перед собой огромные острые когти, неслась прямо на нас…

Пы\сы. Вот вам Ви-Агра:

Так, меня тут донатными апельсинами и яблоками засыпали, поэтому вот вам бонусная прода)

Тун-Бахар закончил чтение рукописей глубокой ночью.

Весь день в долину прибывали большие отряды воинов. Их были сотни и тысячи. Последний раз орда собиралась давным-давно и мало кто уже помнил, какая тогда была причина. Снаружи постоянно гремели барабаны, трубили горны. Армия быстро росла и вскоре долина превратилась в забитую орками яму.

Шаман выходил наружу, хмурился и возвращался обратно.

Молодой Рун-Малааг, вымотавшись, уже вовсю храпел, зарывшись лицом в ветхие страницы толстого фолианта. Смерив небрежным взглядом ученика, седой шаман подхватил свой посох и направился к выходу из пещеры.

Проходя мимо ритуальных камней, он случайно обратил внимание на то, что масса, оставшаяся от расплавившихся магических кубов, снова стала активной.

— Какого демона происходит? — неуверенно пробормотал шаман, подходя ближе.

И верно. То, что осталось от трех древних артефактов, действительно не просто светилось, а как будто бы пульсировало. От них несло теплом… Даже жаром!

Одновременно он ощутил в своей пещере чужое присутствие. Смутное чувство, которое никогда не ошибалось.

Тун-Бахар решительно скинул волчью шкуру, вскинул посох перед собой. Череп Тирифальского орла, который украшал конец посоха, засветился красным. Уловив позади себя какое-то движение, шаман резко обернулся.

— Покажись! — проревел он, пытаясь разглядеть угрозу. — Кто бы ты ни был, ты совершаешь ошибку ворвавшись сюда!

Тишина.

И вдруг:

— Опусти свой посох, орк! — раздался голос из темноты.

— С какой стати мне это делать? — хоть шаман и был стар, но это вовсе не говорило о том, что он беззащитен. У Великого Шамана орды было достаточно навыков, чтобы доказать любому выскочке, что с ним шутки плохи.

— С той, что я не враг тебе! — голос говорившего был спокойным, но уверенным.

— Тогда зачем прячешься? — прищурился Тун-Бахар.

— Кто сказал, что я прячусь?

В дальнем углу что-то засветилось. Шаман резко взмахнул своим посохом и в пещере как будто стало светлее. В самом темном углу, на тотеме Кун-Дорм, восседала гигантская белая сова. Она, совершенно не двигаясь и не моргая, смотрела прямо на орка.

— Что ты такое?

— Я Вестник, орк. Тебе ведь уже знакомо это имя так?

— Вестник давно мертв! — яро возразил шаман. Магический посох все еще светился, готовый обрушить на незваного гостя всю магию стихии земли.

— Позволь тебе кое-что показать, думаю, ты прозреешь…

Яркая вспышка света буквально ослепила шамана, а волна неизвестной энергии сбила его с ног. Но падающий шаман, так и не упал на пол. Он словно завис во времени и пространстве, ничего не понимая.

Перед его глазами отчетливо всплыла мрачная картина эпической битвы прошлого. Это был совсем не Лианор, а совсем другой неизвестный мир, доживающий последние мгновения… Выжженная огнем долина, руины зданий. Трупы. Огромная черная армия, которой не было конца и края, вела жесточайшее сражение с другой армией, куда менее малочисленной и уже сдававшей последние рубежи обороны.

В центре наступающей армии неуловимо быстро перемещалось крупное существо, поразительно похожее на светящийся изнутри скелет, окутанный тьмой словно плащом. Голову венчала корона, в руках жезл с огромным синим камнем на конце. Это существо, было насквозь пропитано злостью и ненавистью. При его приближении, трава увядала, а мелкие насекомые, вроде червей и муравьев, просто падали замертво. Во все стороны от порождения тьмы исходила аура подавления воли. Оно высасывало жизни из тех, кто попадался у него на пути. Быстро и без всякой жалости.