– Ну что, болезная, долго еще светскую барышню из себя корчить будешь или уже поговорим?
– Дед плеснул холодной водой женщине в лицо.

– Уф, - пленница замотала головой, фыркая.

– Вот прям живая водица в этом роднике, даже сожранную элитой оживила.

– Элитой?
– привязанная к дереву женщина широко раскрыла глаза, осматривая местность вокруг.

– Не ссы, они ушли прогуляться. А мы пока тэт а тэт с тобой побеседуем.
– Дед присел напротив пленницы, широко улыбаясь.

– Сейчас же развяжи меня, смерд, - прошипела пленница, вкладывая в слова всю силу своего дара.

– Ага, ща уже бегу, запинаюсь, - Дед подскочил и забегал вокруг дерева.

– Быстро!
– Шипела нимфа, не понимая, почему ее приказ не был исполнен мгновенно.

– Не могу быстро, крепко привязана твоя светлость. Ща элита подойдет и поможет, - Дед снова уселся напротив пленницы.

– Ты что, оглох, раз-вя-жи меня!
– заорала нимфа, брызгая слюной.

— Я вас, ваша светлость, прекрасно слышу, орать на своих кобелей будете. А я староват на побегушках у сумасшедших баб бегать, - Дед заржал.

– Импотент старый, - нимфа закусила нижнюю губу и растворилась. Веревки обмякли, а через секунду упали на землю.

– Ишь ты какая прыткая, - Дед почесал затылок.
– Не желаешь по-человечески, будет по-звериному. И заорал: «Коша!»

Через пару минут на полянку черной тенью метнулась Кошатина и, шумно втянув воздух, кинулась в сторону, сминая деревья своим весом.

– Ну вот и славно, а то возомнила себя неуловимой, один раз выследили и сейчас не упустим...
– Дед не договорил, когда на поляну выпрыгнула Кошатина и, мотая башкой, тихо заурчала.

– Что с тобой, кошечка моя, - Дед подошел, заглядывая элите в морду.
– Плюнь, не ешь всякую бяку, а то несварение от этой погани может случиться.

– Ур, - Кошатина открыла пасть, из которой вывалилась пленница.

– Ну что, далеко мышка ушла от кошки?
– Дед пихнул нимфу ногой.
– Скверно теперь пахнешь, от твоего парфюма не осталось и следов, этот аромат нас быстро на твой след навел. Уж должна бы знать, что у зараженных нюх в разы сильнее, а у суперэлиты с даром так вообще работает безотказно.

Женщина тихо застонала и растерла по лицу вязкую слюну зараженного.

– Говорить будешь или еще разок посчитаешь зубы у кисы?
– Дед снова пихнул пленницу в бок.

– Вы, выродки этого мира, не соблюдаете законы и правила. Стикс вас накажет за это.
– Амалия с трудом села и уперлась руками в землю, зло уставилась на Деда.

– Это какие же мы законы нарушили, какие правила не соблюли? Ты чего-то, девка, рамсы попутала и сама берегов не видишь, - из кустов бесшумно вышел Храп.

– Храп! Ну наконец-то, уж не думал, что ты вернешься к нам, - Дед кинулся к элитнику и припал к его лапе.

– Живой! Чудеса прям. Но сначала к делу, позже облобызаешь мои ноги, - Храп заржал так, что с деревьев посыпались листья.
– Давай узнаем, где наша девочка, пока у этой бабы мозги не закипели. А то от Умника никакой инфы не добьешься про вас.

– Пошли вон, грязные ублюдки, все вон!
– Завопила Амалия и потеряла сознание.

– Ну вот опять истерика, какая-то неадекватная бабенка нам попалась, - Храп сгреб лапой безвольно лежащее на земле тело.

– Храп, ты поаккуратнее с ней, она нимфа и еще исчезать может...

Храп не дал договорить Деду и накрыл Амалию второй лапой.

Мотание башкой и бормотание продолжалось минут двадцать, потом здоровяк опустил обмякшее тело на землю и уставился на заскучавшего Деда.

– Что пялишься, как не родной? Иди уже обниму... Здоровенная лапа аккуратно сгребла Деда и прижала к мощной груди.

– Что, охренел, все кости мне переломал со своими обнимашками, иди... вон с Умником обнимайся, - Дед верещал и вырывался, смешно брыкаясь.

– Да ладно тебе, старый, я тоже рад тебя видеть в добром здравии, - Храп опустил Деда на землю.

– Ну что, как жив-здоров? Где тебя Стикс таскал?
– Дед поправлял одежду и стряхивал несуществующую грязь. Уж не надеялся, что свидимся...

– Долгая история, Рипли найдем, тогда и расскажу. Ну или мемуары напишу, а ты на досуге прочитаешь, - Храп снова заржал.

– Вот не учит тебя Стикс, что старость с ее любопытством уважать надо. Храпушка, я же стар как этот гребаный мир, а если не доживу и не узнаю твою историю. Мне же покоя на том свете не будет, - Дед смахнул несуществующую слезу.