Шрифт:
У въезда во двор припаркована уже знакомая чёрная иномарка. Из открытого окна доносится Пресняков-младший.
Ночь безлунною была, тихой как погост
Мне навстречу ты плыла в окружении звёзд…
И прямо на этих словах из подъезда выплывает моя ненаглядная. В руках у неё объёмная сумка, ещё одна перекинута через плечо. Она замечает меня и лицо её моментально делается сердитым.
— Явился! — с театральным драматизмом восклицает она. — Где тебя носит третий день?!
Лучшая защита — это нападение, верно?
— Ещё и бабки мне принёс, наверно? — не останавливается она.
— Милая, ты ли? — усмехаюсь я, игнорируя её восклицания. — Ты куда метёшься? Неужто бросаешь меня? Ключи отдай.
Инга ставит сумку на лавку, открывает сумочку, достаёт ключи.
— Пока ты там со своими бабами казиношными трёшься, да дома не ночуешь, кто-то же должен деньги зарабатывать?
— Ну да, — усмехаюсь я. — Пока тело молодое, надо успевать, капитал сколачивать, да? Ты ж девчонка хоть куда.
— Это что значит девчонка хоть куда? — возмущается она. — Ты на что намекаешь? Спасибо скажи, что работаю. Всё самой приходится делать. Вот, лечу с девчонками в Турцию за товаром.
— За товаром, — говорю я со смехом и забираю ключи. — Лети с миром. И с девчонками, и с джигитом своим. И…
Охренеть, только сейчас доходит…
— Погоди-ка! То есть ты хочешь сказать, что сваливаешь, а псину свою мне оставляешь?
— Не забудь с ним погулять!
— Да ты охренела, матушка! Я с твоим крокодилом ненасытным оставаться не собираюсь.Отдавай на передержку кому-нибудь. Мне некогда с ним возиться.
— Слушай, Миронов, не облезешь, честное слово. Да и он тебя не сожрёт. Если, конечно, кормить будешь.
Инга победно улыбается.
— Я из него чучело сделаю! И из тебя тоже, деточка! Забирай пса и вали вместе с ним, куда хочешь.
— Ты бы лучше со мной не ссорился, — упирает она руки в бока.
— Серьёзно? — поднимаю я брови. — Почему это?
— Потому что ты, Миронов, теперь будешь у меня по струночке ходить и делать всё, что я тебе прикажу.
— Во как! — качаю я головой. — А ты чего ела-то сегодня?
— Что я ела, тебя не касается! — восклицает она и тут же понижает голос. — Но я захочу и посажу тебя. В клетку, как животное.
— Чего? — удивляюсь я.
— Да ладно, — победоносно ухмыляется она. — За то, что ты со своим Русиком сделал. Забыл, как мне по пьяни всё наболтал? Тело-то нашли, да?
— А ну-ка, — подмигиваю я и крепко хватаю её за локоть. — Давай-ка рассказывай, что к чему!
Я хватаю её за руку и тащу к подъезду.
12. Артист, в натуре, офицер
Инга упирается и пытается выдернуть руку.
— Сумки! — голосит она, — Меня ждут вообще-то!
— Подождут!
Я подхватываю её баулы и направляюсь к дому. Она семенит следом. Я заталкиваю её в в квартиру, и на меня с лаем бросается пёс. Да эдип твою за ногу! То есть я с этим монстром должен жить в её отсутствие?!
— Вещи отдай! — Инга тянется к сумкам, но я бросаю их в комнату и встряхиваю её за плечи.
— Говори, что я там тебе наболтал! — наступаю на неё я. — А то хер ты куда у меня поедешь.
— Что, страшно? — восклицает она, пытаясь спрятать свой собственный страх, но получается это у неё скверно.
Выглядит она жутко перепуганной.
— Давай-давай-давай! — наседаю я.
— Я на самолёт опоздаю, — идёт она на попятную.
— Значит, поторопись. Быстро всё расскажешь, быстро свалишь.
Собака носится вокруг нас, а с улицы доносится нетерпеливый сигнал клаксона. Инга тоскливо смотрит на окно, но больше не спорит.
— Ну-ну, давай, а то таксист не дождётся и кого-нибудь другого в Анталию увезёт, или куда ты там намылилась. Слушаю тебя. Итак, второго мая…
— А тебе что, всё равно, с кем я еду? — вдруг округляет Инга глаза.
— Все женщины хотят одного, потом другого, мы потом с этим разберёмся, ладно? Поторопись.
Снова раздаётся резкий сигнал клаксона.