— Конечно, было на что посмотреть, — сказала она, позволив нейтральной правде своих слов донести ложь до ушей слушателей. Ей вдруг стало неясно, зачем она сюда пришла. Конечно, ей нужно было утолить жажду души, но она могла бы сделать это любым способом, в том числе сходить на любое другое представление, устраиваемое другими культами. Почему же ей захотелось посмотреть, что именно делает Тринадцатая Ночь? Почему ее так заворожила попытка Морганы обмануть смерть? Это было хорошо исполнено, но на аренах подобное было далеко не редкостью; Лелит и сама не раз проделывала подобное.

В общем, это была ошибка. Лелит с радостью призналась себе в этом. Если бы кто-нибудь увидел ее здесь, то почти наверняка сделал бы вывод, что ее культ и культ Морганы находятся в прямой оппозиции, а Лелит не хотела оказаться в такой ситуации, пока не будет уверена, что готова к этому. Она могла бы броситься в бой, не имея ничего, кроме своих ножей и умений, но открытая война между культами содержала слишком много элементов, над которыми у нее было слишком мало контроля. И что за игру затеял арлекин? Лелит очень хотелось, чтобы она могла направить на него свои ножи и заставить его говорить, но она знала, что это вряд ли пройдет гладко или не вызовет замечаний. К тому же сейчас ей вряд ли нужен был еще один противник, а врагом труппы арлекинов без веских причин становится только дурак.

Она встала и повернулась, чтобы уйти, но остановилась на середине первого шага. Два ее инкуба направили свои клэйвы на рабыню в цветах Культа Тринадцатой Ночи, склонившуюся на полу.

— Достопочтенная госпожа, — сказала рабыня, не отрывая лица от пола. — Великий Суккуб просит вашего присутствия.

Это была не просьба, Лелит поняла это сразу. Ее инкубы попытались бы помочь ей освободиться, если бы она приказала им это сделать, но в глубине Дворца Ворона вероятность того, что кто-то из них, включая ее, выберется живым, если Культ Тринадцатой Ночи решит, что этого делать не следует, была ничтожно мала. Лелит была готова испытать себя на прочность, но любой гладиатор должен знать разницу между невозможным и невероятным.

Кроме того, она была рассержена тем, что Моргана не ответила на ее послание. Почему же тогда она должна возражать против встречи лицом к лицу?

Разница, конечно, заключалась в том, что сообщения, передаваемые с помощью бичевателей, создавали хотя бы видимость равенства между собеседниками. Теперь же Лелит вызвали как подчиненную, да еще и с дополнительным оскорблением — ее маскировка ничего не дала. Подавив гордость, она позволила провести себя по внутренним покоям дворца и заставила себя вспомнить, что по крайней мере получила то, что хотела, пусть и не в том виде, в каком хотела.

Ее подвели к парадным дверям, и рабыня подняла руку.

— Прошу прощения, госпожа. Ваши инкубы не могут войти внутрь.

— Госпожа? — спросил клэйвекс Мора'эль. Это была внушительная фигура с удивительно хриплым голосом, и в каждой руке он держал наготове свой полуклэйв. — Это может быть ловушкой.

Лелит улыбнулась под маской.

— Моргана никогда не отличалась хитростью. Если бы она хотела моей смерти, то не стала бы сначала разлучать меня с вами. Она хочет поговорить, и мы поговорим. Жди здесь, пока я не вернусь.

Мора'эль склонил голову в знак согласия, и инкубы приняли почти одинаковые позы, держа клэйвы наготове. Эти воины были настолько дисциплинированы, что Лелит не беспокоилась о том, что они оставят ее; они будут ждать, как статуи, пока она не вернется или пока они не поверят, что ее жизни угрожает опасность.

Она кивнула рабыне, которая разрезала тыльную сторону ладони и прижала ее к двери. Замки щелкнули, когда встроенные датчики приняли кровь, и двери бесшумно распахнулись. Лелит шагнула вперед, не торопясь, но и не колеблясь, чтобы посмотреть, что ждет ее внутри.

Это были покои Морганы или, по крайней мере, одни из них. Вероятно, у нее их было несколько, отчасти в знак признания ее ранга, а отчасти для того, чтобы убийцы никогда не могли быть уверены, где она находится. Однако сейчас она была здесь, все еще одетая в свое аренное одеяние, а другой раб вытирал белой тряпкой кровь с ее лица.

Оставь нас, — приказала Моргана, щелкнув пальцами, и рабыня поспешно удалилась. Двери закрылись за Лелит, и две Великие Суккубы остались наедине, глядя друг на друга.

— Хорошо устроилась, — заметила Лелит, оглядываясь по сторонам. Палаты оправдали ожидания: сокровища и трофеи украшали каждую стену, да и большинство плоских поверхностей тоже. — Сколько всего здесь уже было?

— Я оставила себе пару безделушек Ариэкс, — резко ответила Моргана. — На память. Кроме того, — добавила она, холодно улыбаясь. — Победителю достаются трофеи. Все, что здесь находится, — мое, заработанное тем или иным способом. Она слегка переместилась в кресле, и это вызвало звук дискомфорт. Лелит подняла брови, вглядываясь в плоть кресла: кожа и кости, мышцы и жир, по крайней мере от двух существ, скрученные и измененные в форме трона, и все еще живые. Каждое изменение положения Морганы, каждый жесткий выступ брони или шип, вгрызающийся в мягкие ткани или скрежещущий по кости, давали ей небольшую порцию пищи от страданий ее сиденья. Лелит подозревала, что где-то в этой плоти находятся и разумным жертв, беззвучно кричащие, и это только добавляло сытности.