— Я понимаю это, слышу тебя, но твоя преданность нам превыше всего. Черт, Джо, последние несколько дней твои мысли витали где-то далеко. Может быть, если мы немного подразукрасим твою сучку, ты перестанешь думать только о том, как трахнуть ее каждую минуту каждого дня, и будешь выполнять свою работу как следует; ты совершаешь слишком много ошибок.

Он совершает ошибки из-за меня.

— Отлично. Я поделюсь ею.

Что он сделает? Что Хаггерти делает? Нет! Я не из тех, кого можно раздавать. Я человек. Испуганная девочка. Он только что сказал, что я особенная. Ничего особенного просто так не раздают.

Хаггерти подмигивает, а затем крепко сжимает мою руку, прежде чем отпустить. Это был какой-то код? И если да, то что это значит? О, боже. Что мне делать? Что мне делать?

— Детка, позволь моему другу хорошо провести время. — Его губы нерешительно растягиваются в улыбке.

Он не шутит. У него есть план. Я с трудом сглатываю и пытаюсь запрятать страх, охвативший мой разум, обратно в запертый ящик.

— Женщина… — Хаггерти слезает с меня. — Хочу посмотреть на тебя. Сделай это.

Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Ох, надеюсь, что упаду в обморок, потому что я не смогу изобразить правдоподобие.

— Так-то лучше, — говорит Салли. Я поворачиваю голову в сторону. Он подходит к кровати.

Этого не может быть. Как такое могло случиться со мной?

Салли забирается на матрас. Я сажусь. Я вздрагиваю, когда на его лице появляется широкая улыбка. Закрываю глаза. Делаю глубокий вдох и издаю беззвучный крик.

— Нет! Отойди, — кричит Хаггерти. Я резко открываю глаза. Хаггерти бросается к кровати и толкает Салли с такой силой, что тот пролетает через всю комнату и тяжело приземляется у противоположной стены.

Хмм…

Тело Салли подпрыгивает, как мячик. Он быстро встает на ноги, делает прерывистый вдох, а затем, шипя, бросается ко мне с демонической скоростью. Его пальцы обхватывают мою лодыжку. Его ногти впиваются в мою кожу.

— А-а-а! — закричала я. Я плачу.

— О, блядь, — орет Салли.

Я резко открываю глаза. Хаггерти. Его большая рука сжимается на горле Салли.

— Ты, черт возьми, не тронешь ее. Ты и пальцем ее не тронешь.

— У меня нет выбора. У тебя нет выбора, — голос Салли едва слышен.

— Уходи. Ты просто должен уйти и сказать, что ты сделал это. — Глаза Хаггерти наполняются яростью.

— Не могу. — Лицо Салли становится серым, а вокруг губ появляется синяя полоска.

— Ты сделаешь это.

Ноги Салли подкашиваются. Его руки тянутся к Хаггерти. Он отчаянно царапает его кожу.

— Нет! — в этом слове почти нет смысла.

Они оба падают, исчезая из моего поля зрения.

— Закрой глаза, Миранда, — рявкает Хаггерти. — Прикрой голову. Сделай это сейчас же. — Хаггерти собирается сделать что-то плохое, я просто знаю, что это так. Он назвал меня настоящим именем. Почему он назвал мое настоящее имя?

Я ложусь на живот и натягиваю подушку на затылок, плотно прижимая ее к ушам.

Бах!

Один выстрел.

В комнате становится пугающе тихо.

— Миранда, уходи. Бретт будет за дверью. Иди к нему и не оглядывайся.

— БОЖЕ МОЙ! — я бросаю подушку на пол.

— Беги.

Я не отрываю взгляда от двери. Соскальзываю с кровати и бросаюсь к ней. Она открывается. Бретт хватает меня. Я не оглядываюсь назад и не смотрю вниз.

Хаггерти только что застрелил человека.

Ради меня.

Глава десятая

Чем дольше Хаггерти не было, тем больше Бретт, прихрамывая, расхаживал взад-вперед по гостиной.

Хаггерти ушел один с серым ковром, перекинутым через плечо. Я знаю, что было в этом ковре — Салли. Я не дура. И тот факт, что Бретт поначалу целую вечность провел в спальне, где мы находились, с ведрами, полотенцами и щетками для уборки… Я знаю, что он там убирал. Смерть.

Вернется ли Хаггерти?

Расскажет ли он полиции о том, что произошло?

Было ли ему позволено застрелить Салли, как он это сделал?

Рэйв убьет нас всех в отместку?

У меня скручивает желудок. Мои руки становятся липкими. Что, если Хаггерти убьют?

— Я не хочу, чтобы Хаггерти…

— С ним все в порядке. Он не умрет, так что перестань так думать, — говорит Бретт, продолжая расхаживать по комнате.

— Откуда ты вообще знаешь, о чем я думаю?

— У тебя ужасно читаемое лицо.