Мысль о важности межуровневого анализа текста звучит как в работах психолингвистического спектра, так и в исследованиях, выполненных в рамках функциональной грамматики.

«Концепция лингвистических учений, – пишет Л. В. Сахарный, советский психолингвист, – вытекает из ориентации при анализе текстов на аспект „от формы к содержанию“» [22] , что приводит к многочленным классификациям формальных структур языка и к доминированию уровневого принципа. Это в свою очередь ведет к «дробности» анализа и установке на «списочный подход» [23] . «Списочный подход» не позволяет дать ответ на вопрос о механизмах смыслообразования в поэтическом тексте.

Выявить эти механизмы можно только при подходе «от семантики»: «при подходе „от содержания“ выявляется принципиальная общность содержательного аспекта любых двуплановых структур независимо от особенностей их формы», что позволяет «увидеть в природе единиц разных лингвистических уровней диалектику общего и специфического…» [24] .

А. В. Бондарко, основатель петербургской школы функциональной грамматики, также подчеркивает необходимость межуровневого подхода к семантике, полагая, что только так можно показать семантику как единое системное целое, ср.: «На наш взгляд, именно осмысление взаимодействия различных аспектов и уровней изучаемого содержания является необходимым основанием для постановки вопроса о семантике как о целостной системе, имеющей определенную структуру» [25] .

В рамках этих методологических установок ищутся разные основания целостности семантических систем. В семантике и функциональной грамматике таким основанием оказывается «прототипическая ситуация» [26] , которая и обеспечивает внутреннею соотнесенность разных лингвистических уровней, в психолингвистике функцию фундамента выполняет «коммуникативная ситуация», которая «определяет особенности структуры текстов разных типов» [27] .

Мы полагаем, что в поэтических текстах в статусе общей базы, обеспечивающей глобальную связность разных уровней поэтической семантики, выступает модель мира. Именно модель мира – как будет показано ниже – задает как специфику индивидуальной прототипической ситуации, так и особенности художественной коммуникативной ситуации. Именно поэтому в работе при выявлении связей модели мира и текста используется психолингвистический подход, ориентированный на коммуникативный фактор и выявление личностных смыслов, и метод функциональной грамматики, позволяющий определить лингвистические механизмы реализации общего содержания на разных уровнях текста.

Итак, ПДМ включает в себя человека, пространство и способ его (пере)движения в пространственном континууме.

Таким образом, очевидно, что в рамках художественного текста ПДМ проявляется прежде всего на нарративно-сюжетном уровне, ибо минимальным сюжетным событием является пересечение пространственной сюжетной границы [28] .

В лирике Летова обнаруживаются две пространственно-динамических модели (ПДМ 1 и ПДМ 2), каждая из которых соотнесена с определенными мотивно-образными системами. Эти модели тесно сопряжены друг с другом: они формируют один из магистральных сюжетов лирики Летова, который можно обозначить как «сюжет перехода».

Если быть более точным, то «сюжет перехода» – это определенный сюжетный тип, общая структурная модель, которая в отдельном произведении практически никогда полностью не реализуется: сюжетный тип как бы «распределен» по разным стихотворениям и реконструировать его в «полноформатном» виде можно только в случае привлечения максимального количества текстов. Эта ситуация чем-то напоминает ситуацию с фольклорными нарративами, где полная структурная модель сюжета встречается редко и «значительно чаще мы имеем дело с усеченными эллиптированными цепочками, в которых отсутствуют те или иные звенья» [29] . И в фольклоре, и в литературе сюжетный тип подразумевает «инвариантный набор нескольких мотивов, связанных между собой по смыслу, своего рода матрицу, которая допускает значительно более широкое варьирование, чем сюжет как таковой» [30] .

Однако мотивно-образные парадигмы, сюжетика и тематические комплексы представляют собой только первый, базовый уровень реализации модели мира. Мы полагаем, что модель мира материализуется в лексико-грамматическом пространстве поэтического языка. Анализ поэтического языка позволяет выявить как «осознанно-отрефлексированную» структуру миромодели, так и бессознательные структуры, глубоко спрятанные даже от самого поэта. При этом чем более необычными и оригинальными являются структуры авторского языка, тем более ярко они выражают специфику авторской миромодели. По нашей идее, сдвиги в индивидуальной поэтике указывают на места «разрыва языковой ткани» личностными смыслами: язык в его узусном измерении не может выразить субъективные смыслы, в связи с чем он деформируется, что приводит к технике «поэтической ошибки» и обусловливает поэтику сдвига.

Таким образом, перед нами стоят следующие задачи: описать базовые пространственно-динамические модели и проанализировать сюжетные и образные структуры, связанные с ними. Решению этих задач посвящена первая часть исследования.

Во второй части работы выявляется система «поэтических сдвигов», которые, по нашей гипотезе, мотивированы пространственно-динамическими моделями. На протяжении всего исследования мы будем подчеркивать системную связь мотивно-образных комплексов с лексико-грамматическими средствами их выражения, следуя главному принципу работы – от содержания к форме. Деформация пространства и субъекта часто сопровождается деформациями грамматических форм, что свидетельствует о теснейшем соотнесении этих уровней друг с другом и задает систему вертикальных корреляций, когда нарушения на одном уровне сопровождаются «сбоями» на другом.