Мы наслаждались друг другом весь день до обеда, не вставая с кровати.

Когда послеполуденные тени стали длинными, я нехотя высвободился из объятий Маши и сполз с кровати.

Я не мог сдержать улыбку на лице, пока рылся на своей кухне, готовя нам поздний обед.

Через открытую дверь я слышал, как Маша тихонько напевает себе под нос в спальне.

Нарезая лук и чеснок, я не мог не прислушиваться к звукам, которые издавала Маша, копошащаяся в другой комнате. Словно почувствовав мой взгляд, она появилась в дверном проеме, одетая только в мою футболку.
– Это мне? – спросила она, оглядывая еду с озорной ухмылкой.

Я кивнул: – Да, я приготовил это для нас обоих.

Маша подкралась ко мне, обхватила руками за талию и прижалась мягким поцелуем к моей щеке.

Тепло ее тела, прижатого к моему, послало через меня толчок электричества, и на мгновение я забыл о еде. – Ты слишком хорош для меня, – сказала вдруг она и горячо прижалась ко мне.

Я улыбнулся, повернувшись к ней лицом, и смахнул с ее лица прядку волос.

После обеда мы снова на полдня забылись и предались наслаждением друг другом.

Наши тела были покрыты блеском пота и желания, смешиваясь с приторным ароматом еды и напитков. В комнате было жарко и душно, но мне не хотелось покидать объятий Маши.

Вечером Маша собиралась домой. Когда я попросил ее оставить свой номер телефона, она сказала мне, чтобы я написал ей свой номер телефона, и она позвонит. Но свой номер она не дала.

Это было очень странно. – Может, останешься еще на ночь? – предложил я, когда Маша собирала свои вещи. – Нет, не могу: завтра я выхожу на новое место работы.

Маша произнесла эти слова со смесью грусти и решимости. От этих слов в комнате как будто стало холоднее.

–А кем ты работаешь? – спросил я.

Мне хотелось снова увидеть ее, снова почувствовать тот огонь между нами.

Маша приподняла бровь, но сделала вид, что не услышала моего вопроса.

Вместо этого она нежно поцеловала меня в губы, после чего оделась и взяла с дивана свою сумку. Она не оглядывалась, пока шла к двери, ее длинные волосы струились за ней, как темная река. – Прощай, Максим, – тихо, но решительно произнесла моя зеленоглазая гостья и слегка повернула голову, чтобы посмотреть на меня в последний раз.

Я молчал, ошеломленный. – Я позвоню тебе, – добавила Маша и с этими словами вышла из квартиры.

Дверь закрылась с тихим щелчком, и я на мгновение замер, чувствуя себя беспомощным и растерянным.

Я понятия не имел, куда она направляется и когда мы снова увидимся. Все, что я знал, – это то, что Маша ворвалась в мою жизнь, изменив в ней что-то навсегда.

Я не мог не задаться вопросом, испытаю ли я когда-нибудь нечто подобное с кем-нибудь еще и увидимся ли мы снова…

На следующий день, в понедельник, я, как всегда, отправился в школу.

Первым уроком у нас была география. Мы с моей тогдашней подружкой Верой сидели за одной партой ровно напротив учительского стола.

Сегодня должен был прийти новый географ, потому что прежний ушел на пенсию.

Прозвенел звонок, и дверь в класс распахнулась. Уверенная в себе женщина в зеленой блузке переступила порог. Знакомые длинные вьющиеся темные волосы каскадом рассыпались по плечам новенькой учительницы.

Это была Маша.

Мое сердце учащенно забилось, а в голове пронеслась дюжина противоречивых эмоций. Сказать, что я был в шоке, значило бы не сказать ничего.

Вера, моя девушка, заметила мое удивление. – Что с тобой? Тебя будто ошпарили? – спросила она. Маша положила на стол классный журнал и поприветствовала всех: – Здравствуйте, меня зовут Мария Васильевна, я ваш новый учитель географии. Надеюсь, что предмет, который я буду вам преподавать, станет для вас интересным и увлекательным.

На ней были черные брюки и блузка, которая обнимала ее изящную фигуру, а длинные локоны каскадом рассыпались по плечам. Я с трудом сдерживал волнение и смятение.

Вера, сидевшая напротив меня, казалось, не замечала ощутимого напряжения между нами. Вместо этого она уставилась на Машу с выражением чистого любопытства в глазах.

Маша села за учительский стол, и тут наши глаза встретились.

Я сильно покраснел, удивленный тем, что вижу ее здесь, перед собой, в совершенно другом статусе.