– Понимаешь, братуха, – они ехали на эту «нехорошую квартиру» как охарактеризовал её Серж, со значением подмигнув, – флет там зачётный, я тебе говорю. Попасть к Клопу могут только «свои». Но вот какая штука: этих «своих» насчитывается человек десять, – друг весело хохотнул, – а у этих «своих» есть свои «свои», а у тех тоже «свои». Вот и тусуется там обычно человек по тридцать. Но Клоп своё дело знает туго и, дорожа репутацией отморозков и гопоту отшивает, да, собственно, им там и делать нечего.

Влад молча слушал друга, глядя в грязное окно и размышляя над тем, кто же, интересно, придумал оставить между районами такую огромную пустую проплешину. Даже не парк или лесополосу. А огромный, раскинувшийся на несколько километров пустырь, заросший бурьяном.

Когда-то это было престижное место, но город стал быстро расти, причём не вширь, а вглубь, и район быстро превратился если не в гетто, то в весьма опасное место – прибежище для маргиналов и разного рода личностей с криминальными наклонностями. На улицах торговали наркотиками, и свежей (чаще не очень) плотью девушек, крышевало всё это милиция, «бандосов» уже давно оттёрли в сторону.

Друг, ненадолго замолчавший, весело продолжал.

– У Клопа, это погоняло хозяина квартиры, – пояснил Серж, будто Влад этого не понял, – тусуется творческая интеллигенция – непризнанные поэты, музыканты, художники со своими подругами и немногочисленными поклонниками и поклонницами.

На этом он прервал свой рассказ и толкнул Влада в бок:

– Приехали.

Они выскочили из вагона и пошли к сталинской постройки, пятиэтажке.

Конец ознакомительного фрагмента.