— Плюсом Турция и Сардинское королевство, — вбил гвоздь по шляпку Коцебу.

— Турция понятно. Как без османов. А этим чего? Тьфу.

— Поможете, Ваше…

— Подожди, Отто Евстафьевич, — подтолкнул Коцебу рукой в плечо Константин, усаживая назад в кресло, — Значит, будете учить математике, химии, географии, астрономии.

— Так точно, ваше…

— Ну, просил же. Просто Константин Николаевич, а то до утра титулы произносить будешь.

— Так точно, Константин Николаевич, плюс бывший декабрист Торсон Константин Петрович, которому Государь император ссылку в Селенгинске, что в Бурятии, заменил на ссылку в Басково, будет тактике морского боя учить. А профессор медицины Московского университета Фёдор Иванович Иноземцев обучит оказывать первую помощь при ранениях.

— Интересно как, впечатляет…

Принесли чай и Константин сидел, глядя на огонь в камине и прихлёбывал из чашки горячий напиток коньячного цвета.

— Знаете что, Отто Евстафьевич, мы с вами по-другому поступим. Я направлю в Басково ваше двести человек отслуживших по десять лет. Есть условие одно. Следом поедут ещё двести человек, и вы их там у себя по той же программе подготовите для черноморского флота. Естественно Министерство финансов получит приказ профинансировать учёбу. Там ведь казармы нужно строить, людей одевать и кормить. Зарплата учителям. А то и в самом деле пиратством каким-то попахивает. Личную армию себе князь Болоховский готовит. А знаете, не вяжется у меня образ этого человека с тем, что вы мне рассказали, адмирал. Я ведь по его книжкам, по его стихам и детским рассказам читать учился. Всё детство с его книгами. И тут этот, в моём понимании поэт и сказочник, будет с целым английским флотом воевать.

— И французским.

— М… И французским. Ну, не вяжется. И не верю я в объединение двух врагов. А учёба, что учёный матрос лучше неучёного даже мне ясно. Как Суворов говорил: «каждый солдат должен понимать свой манёвр». Обучите матросов — благое дело для флота, даже если той войны и не будет.

9-дюймовая (229-мм) пушка Дальгрена

Глава 14

Событие тридцать восьмое

А вы верите в любовь с первого взгляда?

Нет?

Просто вы еще не были на море.

Звали доктора Самуэль Барата. В Бразилию он попал, поддавшись на уговоры друга, родители которого перебрались в Бразилию, в Салвадор, и занялись выращиванием и переработкой сахарного тростника. Друг Хорхе давно… исчез. Не вернулся из плавания. Он тоже был судовым лекарем. Иногда Самуэля охватывала тоска по Коимбре, по её университету и знаменитым часам. В верхней части часов открывается смотровая площадка, с которой можно наслаждаться великолепной панорамой города и долины Мондего. Сколько раз они поднимались с Хорхе на эту площадку и свистом разгоняли устроившихся там голубей. В башне же находился, среди прочих колоколов, знаменитая «коза», которая отмечала часы пробуждения и сбора студентов. Как хотелось иногда утром пробраться на башню и сбросить проклятую «козу» вниз, на камни мостовой.

Эх молодость. Пирушки с друзьями, прелестницы… Да.

Особых богатств выпускник факультета медицины университета в Коимбре за двадцать лет так и не скопил. Даже дома до сих пор нет, он снимает, правда уже десять лет, второй этаж дома с отдельным входом по крутой деревянной лестнице у небогатой вдовы, матушки Анхен, которая ему кем-то вроде матери и стала. И муж, и сын хозяйки тоже сгинули в море, как и его друг юности Хорхе. Жениться Самуэль успел… Да… Жена умерла родами, когда он был в плавании. Сын отправился в рай вслед за матерью… через день.

Возможно, доктор и не согласился бы на это путешествие через полсвета, если бы не одно «но». Когда он осматривал в последний раз рабынь негритянок на шхуне, то русский капитан попросил доктора за отдельную плату посмотреть и девушек француженок на фрегате, две из них чем-то заболели, у обеих жар.

Самуэль согласился. Ничего страшного у пленниц не было, скорее всего, просто перегрелись на солнце. Он на всякий случай приготовил им отвар из ромашки и чабреца и решил, раз он тут, осмотреть и других француженок. В каюте было темновато, он пошёл открыть окно, а когда повернулся. То увидел свою Ирис (радуга на португальском). Прошло уже долгих пятнадцать лет, как её не стало, и вот она воскресла и появилась здесь на пиратском корабле.

— Ирис! — воскликнул доктор и бросился к ней.

Нет, девушку звали Анна. И была она пленницей француженкой, деревенской девушкой, похищенной бандитами и проданной в рабство берберам. И как и все её подруги, что ли, по несчастью, согласилась не возвращаться во Францию в нищету и голод, а, как обещал русский капитан, в места обетованные отправиться, где они найдут себя красивых и богатых мужей.

Девушка была здорова, и заразительно хихикала, когда Самуэль касался её, осматривая.

Так что, когда капитан предложил Барате послужить три — четыре года на корабле лекарем, а потом возможно в Калифорнии, то Самуэль согласился, но потребовал себе служанку и помощницу, отвары и настойки готовить.

— Да, пожалуйста, — махнул рукой русский, выберите себе. Только чтобы девушка была согласна, силой никого принуждать не будем, — говорили они на латыни. Капитан тоже заканчивал университет, только в Дерпте.

Самуэль бросился в трюм, где за построенной корабельным плотником перегородкой обитали француженки, и поманил к себе Анну. Он по-прежнему не мог на неё спокойно смотреть. Да. Теперь Самуэль видел незначительные отличие этой деревенской простушки от его утонченной Ирис, но так ли важно, что малюсенькая родинка над губой с другой стороны. Или что волосы не чёрные, как вороново крыло, а скорее каштановые, не важно всё это — Господь послал ему Ирис вновь, отблагодарив за помощь страждущим и истовую веру.