– Вы из города?

– Нет. Я из поселения, – буркнул Свист, всё ещё лежа на песке, и хрустнул мизинцем на тот случай, если этот демон захочет забрать его язык, а уж заодно с ним и душу.

– Ну вот я и говорю, что из города. Поднимайтесь. Давайте я вам помогу.

Парень протянул руку Свисту, но тот подпрыгнул сам и сделал предупреждающий знак левым коленом. Не любил он этих шуток. Лучше пресечь все попытки в начале, не давая даже повода приблизиться. Он плюнул через правое плечо, дабы поставить перед воспоминаниями стену и не допустить появление бреши в своей тщательно проработанной обороне против чуждого проникновения.

Парень пожал плечами и снова опустил руку около своего тела, продолжая покачивать киркой, чем превращал нервный дух Свиста прямо-таки в мятежный. Поэтому Свист стал приводить свой дух в порядок, занимая себя стряхиванием налипших песчинок. Он упал так старательно, что умудрился подцепить песок даже на колпак. Две песчинки правой рукой, три – левой, четыре – правой, пять – левой, надуть живот и увеличивать число постепенно.

После 257 песчинки парень нашёл уместным нарушить молчание и представиться, потому что называть его просто «парень» уже неудобно.

– Меня зовут Марсель.

А после решил заодно и рассказать в сжатой форме всё то, что здесь происходит. Для нас. Свисту и так было понятно все, что ему было понятно. А парень и так это знал, иначе бы не рассказал.

– Я работаю в бригаде у Бэстии Клик. Её бригада занимается тоннелями. Мы копаем ходы, путешествуем, ищем пустоты. У Бэстии на них нюх. Вот где-то прослышала про вашу пустошь. Мы докапываемся к вам с самого Эзраэля. Все уже отчаялись и посчитали это место мифом. Но вот, как видишь, мы здесь. Всё в точности, как и обещалось. Бригада существует уже лет десять-двенадцать, но я в ней недавно. Впрочем, Бэстия – это единственный, кто в бригаде с самого начала. Она её основала, она ей руководит, и вообще считает делом своей жизни, никогда не бросит её и умрёт тоже, копая какой-нибудь очередной тоннель, прорываясь к новым неизведанным пустотам. Бэстия – это Бэстия.

– Ты её… партнер?

– Да.

Марсель ещё покачал кирку. Потом закинул её за плечо, повернулся к Свисту спиной и побрёл куда-то в промежуток между барханами. Они в беспорядке были понатыканы по всей пустоши, и кто угодно, убредающий в их сонм, со временем пропадал из поля зрения. Марсель не замедлил проделать то же действие, и пропал из поля зрения Свиста. Свист на всякий случай плюнул в след, но скорее следуя привычке, нежели и правда опасаясь демонских выходок со стороны парня. После он постарался выкинуть его из головы, и вновь принялся пробираться мимо стенок барханов всё ближе к лагерю.

Бэстия лежала на кровати, любовно поглаживая персидскую подушечку. Эту кровать по частям они вынесли из дворца персидского шаха и долго-долго бежали по вырытым под замком тоннелям, унося свои ноги от шахской охраны. Тогда её бригада не насчитывала и десятка человек, и кровать была тяжела.

Бэстия медленно вела пальцем по узору на подушечке, сосредоточившись только на нём, – девушка-массажист массировала ей колени, продвигаясь всё выше и выше.

– Нэл, дорогая, переходи к спине, – Бэстия не могла позволить себе слабость.

Она перевернулась на живот и расслабилась. Там уже можно было не опасаться умелых пальчиков этой хитрой мулатки. Бэстия услышала, как девушка недовольно фыркнула. Эту тёмненькую массажистку она тоже украла из какого-то с виду приличного дома на окраине города. В дом Бэстия попала через подвал, ход в который она прорыла, ошибившись подземными коридорами. Чтобы не теряться, прошла в комнаты. Там и увидела, как Нэл работает над спиной хозяина дома. Бэстия не стала долго думать, а просто вошла и забрала её. Хозяин же был слишком обессилен массажем, чтобы даже сказать что-то.

А теперь она расслаблялась под мягким нажимом хрупких рук и думала о том, что кое-кому уже давно было пора прийти. Этого кое-кого она не видела уже с самого утра, занятая обустройством лагеря. Вечером он обязан быть у неё. Но его не было, и это приводило её в довольно-таки сильное раздражение. Даже массаж полностью не успокаивал. Поэтому она отпустила Нэл, ещё раз недовольно фыркнувшую, и поднялась с подушек.

Бэстия сделала колесо, после встала на руки и прошлась, виляя бёдрами, чтобы возбуждение равномерно распределилось по организму. Бэстия, имея в предках известного в узких кругах Голиафа, организм имела обширный. Чтобы его лучше было видно, она встала к зеркалу. Это зеркало, в отличие от многих вещей, она купила сама на рынке в Непалуе. Зеркало, громоздкое и уродливое, заставляло многих смотрящихся в него, брезгливо морщиться. Но Бэстия отчего-то питала к нему самые тёплые чувства. Возможно оттого, что приобрела это чудовище законным путём. Бэстия торчала посреди палатки, подставляя отражению блестящее от массажного масла тело. Оно бы считалось идеальным, если бы не его габариты. Раньше, в юности, Бэстия частенько проклинала свою прабабку, связавшуюся с таким не по ней крупным мужчиной, по наследственной линии подарившем Бэстии увеличенные размеры. После она привыкла к себе, тем более что большую часть своей жизни проводила в подземных ходах.

От нечего делать Бэстия сорок три раза отжалась от пола и села делать себе педикюр. Обладая выработанной гибкостью, она склонялась всем корпусом к каждому пальчику и высматривала непростительные неровности на ногтях. К своим ступням она не подпускала никого, несмотря на то, что маникюр ей могли делать хоть слепые монашки. Наверное, это оттого, что многим легче было смотреть ей на ноги, нежели задирать голову, чтобы разглядеть лицо. Люди вообще чаще смотрят в пол, потому что это легче, или потому что боятся вступить в неожиданность, или споткнуться и глупо выглядеть, не задумываясь о том, как глупо выглядят они с головой, постоянно опущенной вниз в поисках препятствий.