Профессор Шанди растерянно возвратился в свой кабинет. Последнее время он был сильно удручен происходящими с Алу событиями, ученого печалило неизменное состояние девушки, которое не улучшалось спустя длительное время. Глаза его постоянно бегали по страницам научных книг, в поисках любой информации, которая могла помочь ему найти выход из сложившейся ситуации с Алу, помимо всего, ученый до сих пор не понимал, какие изменения произошли с девушкой. Он собрал отчетную документацию и направился на растерзание к Белле.

– Вы смогли понять, что происходит с Алурис Уайли? – недовольно спросила женщина.

– Боюсь, что нет, – огорченно сообщил очкарик, – девушка жива, но никаких внутренних и внешних изменений не наблюдается, вероятно, она просто в коме.

– Потратить столько времени на то, чтобы люди всего-навсего впадали в кому. Это и есть мутация вечности? Она будет жить в вечном сне, словно спящая красавица? Я разочарована в вас. Нет! Я сильно разочарована в вас, профессор, – глаза Беллы начали краснеть, и она в истерике схватила профессор за воротник, – немедленно принесите мне все экземпляры «МВ». Все до последней колбы!

– Что вы собираетесь с ними делать, Белла? – в ошеломлении спросил ученый.

– Теперь это вас не касается, – грозно ответила Дорис, – тащите сюда все, что вы нахимичили в своей лаборатории!

Холодный пот пробежался по белой коже профессора, коварные идеи Дорис всегда пугали его, но в этот раз ученый был в полной растерянности, идеи покинули его голову, и он не знал, чего ожидать от этой женщины на этот раз.

Через несколько минут взволнованный профессор Шанди уже явился с полупрозрачным белым контейнером. В нем аккуратно в три рядочка были сложены пробирки с красной жидкостью, той самой, которую не так давно испытали на девушке Уайли, каждая пробирка была опломбирована индивидуальным штрихкодом, но в графе «название» у всех было написано лишь одно: «МВ 74». Дорис схватила своими тощими руками холодный контейнер с пробирками и направилась к окну, показательно расталкивая ученых.

Белла отодвинула бежевые жалюзи, открыла створку, достала одну пробирку и подняла вверх над головой. С улицы доносился легкий приятный ветерок со сладким ароматом весны, лучи солнца заискрились в красной жидкости, и она бледно-красным нежным цветом отразилась на белых стенах лаборатории, все также напоминая клубничное варенье. Ученые были в замешательстве от действий Беллы, но ни один не мог предвидеть ее дальнейшие действия. Дорис прокрутила пробирку в руках несколько раз, недовольно пробежалась глазами по присутствующим, и начала по одной вышвыривать их в окно.

– Нет! – в истерике завопил профессор. – Это очень опасно! Мы не знаем, как поведет себя вещество в окружающей среде, – почти визжал ученый.

– Вопрос экологии, это последнее, что вас должно волновать сейчас, профессор Шанди! – злобно прокомментировала Дорис. – И так случится каждый раз, когда я не буду получать нужный мне результат, – обратилась она к аудитории, – а следом в окно могут отправиться еще и те, кто не выполняет свою работу!

Ученые в ужасе смотрели на то, как Белла пробирку за пробиркой выбрасывает в окно. Стеклянная бутылочка падает, поблескивая на солнце, а затем со звоном разбивается об асфальт возле железной двери здания, откуда еще совсем недавно пытались сбежать Уайли и Шах. Когда блондинке надоело не совсем увлекательная затея, она столкнула остатки вместе с контейнером за подоконник и прикрыла окно. Внизу раздался громкий шлепок и звук битого стекла. Шанди подбежал к окну, асфальт был сырой с красноватым оттенком вплоть до самого забора, брызги разлетелись на стены здания и запачкали окна первого этажа.

– Никто отсюда не выйдет, – злобно начала женщина, – пока я не получу новую мутацию!

Шокированные ученые пытались прийти в себя, подобное поведение ввело в ступор каждого присутствующего здесь. Профессор Шанди продолжал взволнованно смотреть вниз, на миг ему показалось, что вещество на асфальте начинает мелко пузыриться. Белые пузыри надувались до небольших размеров, а затем лопались, оставляя после себя крохотные клубни полупрозрачного дыма.

Никто даже не мог предположить, что же сейчас творится в отдаленной белой камере Алурис. Девушка кидалась в разные стороны, била себя об стену, царапалась и оглушительно кричала. Если бы не звукоизоляция, все ближайшие соседи давно бы пострадали от таких концертов. В попытке очередной раз кинутся к стене, Алу сорвала со своей шеи золотой кулон, тот самый, что отец подарил ее маме в день свадьбы, и он зазвенел где-то в углу комнаты.

Алурис прислушалась, впервые странные звуки привлекли ее внимание, она осмотрелась. Возле угла кровати заметила кулон, медленно подкралась, понюхала, аккуратно подняла, и тут в ее глазах промелькнула вспышка. Перед глазами она увидела образ отца, мамы и себя, где-то в возрасте лет десяти. Отец держал мать за руку, другой же рукой нес единственную дочурку на руках. Мама улыбалась, в ее глазах и улыбке искрилось счастье, а красное с розами платье развевалось от теплого летнего ветра. Отец отпустил ее руку, и она помчалась в своих узких лодочках по дорожке вдоль набережной, где они гуляли в тот чудесный летний день. Алу радостно завизжала, в секунду соскочила с рук отца и ринулась догонять даму в красном. Их руки слились в цепочке, и вот они уже вместе бегут, посылая друг другу счастливые улыбки, а на шее мамы блистает кулон с золотыми рыбками в аквариуме, которые словно плывут, искрясь от летнего солнца.

От собственного испуга она выронила кулон, упала на четвереньки и стала отхаркивать изо рта черную жидкость. В камере напротив Аглая испытала легкий приступ тошноты совместно с ужасом и небольшим отвращением. Жану повезло больше, из-за стены дальний угол камеры Алу он наблюдать не мог и только догадывался, что же там может происходить. Алурис пришла в себя и увидела перед собой лужу черной жидкости, точно такая же стекала у нее по подбородку, шее и рукам. Рядом с лужей лежал кулон с рыбками, она скорее подняла его и надела обратно на шею. В любом своем состоянии девушка боялась потерять кулон больше всего, тем более тогда, когда не знала, увидит ли свою семью еще когда-нибудь.