– Но я в той комнате была одна.

– Ты действительно думаешь, что у нас только одна зеленая комната? – Дорис взяла что-то из рук охранника и подошла к Алурис, – в нашем институте такие комнаты называют еще комнатой пыток. Но ты об этом не думай, я уверена, с тобой таких проблем у нас не возникнет.

Белла положила на колени Алу горячий пакет с контейнером и вышла из камеры. Стеклянная дверь закрылась, и блондинка вместе с охранниками исчезла в другом конце белого коридора.

Прошло уже несколько недель, как профессор Шанди ежедневно посещал камеру Алурис и каждый раз досаждал ей все новыми и новыми обследованиями. Алурис уже сама не помнила, сколько дней пролетело с того момента, как она очнулась в той страшной зеленой комнате, и, хоть вид в ее новом месте жительства был куда лучше предыдущего, настроение и состояние девушки становились только хуже.

Две недели? Или десять? В белых стенах Алу даже не замечала, когда заканчивался день, и наступала ночь, три яркие лампы круглосуточно освещали эти четыре квадратных метра, внутри которых была заперта девушка. Без сомнения, длительное нахождение в замкнутом одноцветном пространстве монотонно, но уверенно заставляло сходить с ума. Сколько раз день сменил ночь, можно было только гадать или пытаться определить по количеству контейнеров, в которых ежедневно доставляли пищу.

Все вены у Алу были исколоты, в некоторых местах уже образовались болезненные гематомы, и сдавать кровь стало новым ночным кошмаром для Уайли, невзирая на то, что раньше она считала это крайне безобидным занятием. От постоянных вибраций голова Алу все чаще болела, последнее время девушка стала замечать за собой видения и галлюцинации. Стены словно сдавливали со всех сторон, вызывая чувство нестерпимой боли и одиночества, каждая секунда, которую приходилось проводить в этом неприятном помещении, заставляла девушку сходить с ума.

В попытках отвлечься, Алу перебирала руками золотой кулон на своей шее и вспоминала семью. Этот кулон подарил отец ее маме в день свадьбы, он был небольшой, полукруглый, с изображением крошечных рыбок, плавающих в аквариуме. Когда отец ушел, мама отдала его Алурис, как единственное, что может напоминать ей о нем.

Отец всегда твердил, что нельзя забывать, кем ты являешься на самом деле, даже если весь мир пытается сбить тебя с верного пути. Она заложила этот смысл в кулон, но после смерти отца он приобрел для нее еще одно значение – ничто не бывает вечно, а значит, и пути могут меняться, главное всегда помнить, кто в этом мире именно ты.

В попытках самокопания, не давал сойти с ума только ученый, который несколько раз в день навещал девушку, разговаривал с ней и отвлекал от навязчивых мыслей. Иногда он был слишком назойлив, и, учитывая вспыльчивый характер Уайли, ее терпения с каждым днем оставалось все меньше, но лгать самой себе бессмысленно и Алу признала тот факт, что общение с ученым идет ей на пользу.

Закончив свой невкусный завтрак, который рано утром принес Шанди, Алу сунула остатки под кровать и улеглась в ожидании очередного посещения профессора. Сегодня девушка проснулась рано и, на удивление, чувствовала себя хорошо. Звуконепроницаемые стены создавали эффект вакуума, у Алурис стала развиваться клаустрофобия, ей все сильнее хотелось удариться головой обо что-нибудь твердое, лишь бы не слышать этой нескончаемой пустоты, которая словно сдавливала ее голову с разных сторон.

– Интересно, – произнесла вслух Алурис, – что же сейчас делает мама и Рон? Заметили ли они, что я пропала?

На Алу нахлынула меланхолия, и ей чертовски захотелось поплакать. Девушка собиралась вытереть скатившуюся слезу рукой, но тут же вспомнила, что сгибать руку в локте невыносимо больно.

– Долбанные иголки, – возмутилась девушка и закрыла глаза.

Профессор должен был прийти еще час назад. За несколько дней, проведенных в этих стенах, Уайли буквально зазубрила график посещения ее камеры, да и сам профессор был довольно пунктуальный человек и всегда приходил вовремя, либо раньше на несколько минут. Алурис смотрела на стрелку часов, которые висели по ту сторону стекла, и считала секунды, время здесь казалось вечностью.

– Вот если бы из этой камеры было видно, что делают те ученые в лаборатории, – но, к ее великому разочарованию, из камеры можно было увидеть только пустую камеру напротив и ее соседнюю, такую же пустую. – Глупый ученый! – воскликнула девушка.

Доходил почти полдень, но и в три, и в четыре, и в пять никто не пришел. Девушка в ярости соскочила с кровати и бросилась к стеклу, навалившись на него всем своим телом. Она била кулаками и в истерике выкрикивала имя ученого, затем разбежалась в сторону двери и накинулась, что есть силы. Подсознательно девушка знала, что дверь была заперта, и никакие усилия не помогут ее открыть, но какого же было ее удивление, когда под весом Алу дверь камеры открылась и она с воплем вывалилась в коридор. Уайли не поверила своим глазам, электронный замок был отключен, и все это время она находилась в открытой камере.

Коридор был пуст, даже вдалеке у входа в лабораторию не раздавались голоса, она была здесь совершенно одна. Не задумываясь, Алу вскочила и со всех ног кинулась в сторону лаборатории. Она неслась по коридору и ничего не видела, только белые плиты мелькали у нее под ногами, в глазах переливались яркие вспышки от светильников, заставляя глаза прищуриваться от ослепляющего света. Обессиленная и уставшая, она споткнулась на середине пути и распласталась на полу.

– Не нервничай, – пыталась успокоить себя девушка, поднявшись на ноги, – что это еще за стук? – услышала она вдруг тихие монотонные удары откуда-то справа.