Сейчас-то он понимал, что поступил глупо. Не надежно хранить документы на движимость и недвижимость в коробке в баньке, где замок можно вскрыть простой отверткой. Но и оставлять документы в Алькиной квартире не хотелось, уж больно она не надежная женщина.

Пока добирался до сада, прикинул, что лучше арендовать ячейку в банке, прикинул где расположено ближайшее отделение, наметил для себя, заехать в канцтовары и купить папки.

Сам не заметил, как уже въехал на территорию сада. Возле его дома было пустынно.

— Странно, — подумал Кирилл. — Ещё разгар рабочего дня, работы непочатый край, а работников нет.

Он договорился с Никитой, что работы останавливать тот не будет, перекидывать рабочих на другие объекты тоже. Кирилл торопил друга с ремонтом. Жить в баньке было уже совсем невмоготу.

И вот поэтому Кирилл был очень удивлен затишью на стройке.

Он припарковал автомобиль у ворот. На его парковке стоял одинокий УАЗ Патриот самого Никиты. Но вокруг была тишина, только комары клубились в воздухе, да над высохшей травой мелькал платок соседки. Она все боролась с сухой травой и сорниками.

У Кирилла шевельнулась совесть, это из-за него на участках разросся бурьян, и теперь соседка, не покладая рук, борется с ним. Но совесть шевельнулась и угасла. А он для себя решил, что подожжёт траву, и все дела, потом перекопает.

Кирилл решил зайти в дом и посмотреть, что же делает там его прораб без рабочих. Легко вбежал на крыльцо, толкнул дверь. Уже в предбаннике ему послышались странные звуки, словно кто-то бил себя по ляжкам. Звуки хлопков, а потом протяжный стон.

И он толкнул дверь.

В большой и пустой комнате на полу лежал надувной матрац, а на нем на коленях стояла девица. Она выгибала спинку, как мартовская кошка при случке, покачивая откляченой задницей. А сзади к ней пристроился Никита. Тот в экстазе закрыл глаза, совершая размеренно поступательно — извлекательные движения, изредка ударяя девицу по ягодице ладонью, от чего у той все «булки» были красного цвета, как попа у макаки.

— Я не понял, что за фигня! Что за дом терпимости! — заорал на парочку Кирилл.

Никита с испугу дернулся, девка заорала.

— Кир, Кир, я тебе сейчас все объясню, — залопотал Никитос.

— Что ты мне объяснишь? — продолжал возмущаться Кирилл. — Ник, вместо работы ты тут девок шпилишь! С каких пор здесь обосновался публичный дом!

Кирилл нагнулся, подобрал одежду, что валялась у порога, вышел и выбросил ту за порог.

Небольшой ветерок подхватил вещи, и они приземлились как раз на сучках соседской яблони.

— Кир, ты чо творишь, — за ним выбежал на улицу голый Никита, прикрывая свое достоинство ладонью.

— Ник, тебе пять минут, чтоб собрал свою шмару и убрался отсюда! — орал на Ника Кирилл.

Все это действо происходило на высоком крыльце дома.

В какой-то момент Кир повернулся в другую сторону и его взгляд наткнулся на соседку, что стояла в густой траве. Он ее почти не видел. Из травы торчала макушка в платке и огромные от ужаса глаза.

Только теперь Кирилл понял, как это смотрелось со стороны. Из его дома выбежал голый мужик, чьи трусы сейчас развиваются, как флаг, на ветках яблони.

— Черт, — выругался он, сбежал с крыльца и начал срывать с ветвей одежду. Вот только трусы и лифчик девушки ветер занес почти на самую макушку.

— Соседка, у тебя лестницы не найдется? — осторожно спросил он, обращаясь к густым зарослям.

— В кустах валяется, — пискнула испуганно соседка.

Он, чертыхаясь полез в кусты, исцарапав кожу, порвав рукав на рубашке, наконец, извлек старую, деревянную лестницу. Ей было сто лет в обед, но отбросив трезвые мысли о безопасности, Кирилл приставил ее к дереву и полез вверх.

— Зря вы так, — пробормотала из кустов соседка. — Хлипкая она.

Он почти добрался до вещей, когда скрипнула калитка, и во двор вошёл председатель их садового хозяйства вместе с женщиной бухгалтером. Оба весьма пожилые люди.

— Кирилл? Вы взносы о-о-пла-ти-ли? — тянет председатель, рассматривая предметы женского гардероба, что веселый ветерок треплет в ветвях.

— Яяяя, ааааа? — Кирилл повернулся к ним, неловко вывернув ногу. Лестница и правда была очень неудобная и ветхая.