Настя прибиралась на дворе. С утра было шумно. Строители соседа устроили возлияния с пивом и водкой, в гости к ним заглянула красотка весьма развратного вида. На девушке была очень короткая юбка и маленький топик, который почти не прикрывал ее весьма весомое достоинство. Девушка сидела на крыльце, пила из банки пиво и материлась на всю улицу. Из этих матов и прочих слов для связки ругательств, Настя поняла, что девушка является маляром, прислали ее сюда красить стены, но у нее сегодня совсем другое настроение.

Настя даже задумалась, а не достать ли ей беруши. Таких лингвистических изысков и словесных пируэтов, составленных из одних матерных слов, она давно не слышала. Ей, конечно, было не привыкать, на заводе проработала почти десять лет, но там упражнялись в словесных финтах мужика, а тут молоденькая и хорошенькая девушка.

А дальше начала твориться уж совсем дичь, за которой Настя наблюдала из-за кустов малины и бурьяна.

На площадку перед домом въехала огромная машина, из нее выскочил прораб и начал так орать на рабочих, что даже у тех уши в трубочку свернулись. А через полчаса людей рассадили в подъехавшую газель, и на площадке перед домом стало тихо.

Но девушка никуда не исчезла. Она так и осталась сидеть на крыльце, попивая пиво и болтая ножками. А прораб сгреб ее в охапку и потащил в дом, по пути жамкая ее титьки.

У Насти от удивления даже челюсть отпала. А еще через полчаса парочка в абсолютно голом виде сидела на крыльце и курила.

— Ну, что? — спросил девушку прораб. — Повторим? Заход номер два!

И он повалил на спину девицу, засовывая пальцы в ее промежность. Потом подхватил ее на руки и потащил в дом.

Настя стояла красная, как вареный рак, и возмущенная.

— Это что же делается среди белого дня! Как так можно! — возмущалась она.

А через несколько минут к дому подкатил внедорожник соседа. Настя даже замерла.

Что сейчас будет?

Не угадала!

Сосед легко вбежал на крыльцо, толкнул дверь и вошёл. Наступила тишина, только комар звенел над ухом, да где-то истошно кричала чайка.

Сосед появился на крыльце внезапно, словно чёрт из табакерки выпрыгнул, в его руках был ворох одежды, которую он со злостью швырнул с высокого крыльца. Но, толи крыльцо слишком высокое, а яблоня ниже его, толи ветер слишком сильный, одежда приземлилась аккурат на ветви ее яблони, украсив цветными кляксами зеленые ветви. А самые интересные вещи в виде красного нижнего белья, забросил на макушку.

— Кир, ты чо творишь, — за ним на улицу выскочил прораб, Настя даже охнула. Тот был в костюме Адама, ладошка прикрывала его причиндалы.

— Ник, тебе пять минут, чтоб собрал свою шмару и убрался отсюда! — орал на него сосед.

Они стояли на высоком крыльце и перепирались, не замечая ее, Настю.

Но вдруг сосед обернулся и посмотрел на густой кустарник, где пряталась Настя.

— Черт, — выругался он, сбежал с крыльца и начал срывать с ветвей одежду. Вот только трусы и лифчик девушки развевались на макушке дерева, как флаги.

— Соседка, у тебя лестницы не найдется? — осторожно спросил сосед.

У Насти в горле пересохло. Он видел, что она за ними наблюдала. Черт! Да как же это неприятно и стыдно, что он сейчас о ней подумает.

— В кустах валяется, — у нее сел голос от волнения.

Она видела, как он чертыхаясь полез в кусты, исцарапав кожу. Потом пытался отцепить от колючек рукав рубашки, но так и оставил кусочек ткани на ветвях кустарника. Но лестницу он извлек.

И только когда он приставил ее к дереву, Настя вспомнила, что лестница почти сгнила, пролежав бесхозной в кустах почти два года.

— Зря вы так, — пробормотала она. — Хлипкая она.

Сосед же упорно лез вверх по ветхим ступеням, он почти добрался до вещей. Но в этот момент скрипнула калитка, и во двор вошёл председатель их садового хозяйства вместе с пожилой женщиной бухгалтером.

— Кирилл? Вы взносы о-о-пла-ти-ли? — председатель стоит вытаращив глаза, разглядывая предметы женского гардероба, что висят, как украшения на яблони.

— Яяяя, ааааа? — сосед резко поворачивается, и Настя слышит, как трещат перекладины лестницы.

И тут на крыльцо выскочила девушка в одежде Евы, абсолютно не смущаясь, от нее веяло похотью и сексом, на шее красовался засос. Управляющие садовым кооперативом впали в ступор, побледнели так, что, казалось, через минуту их хватит инфаркт.

— Я ещё долго свои вещи ждать буду, — визгливо начала качать права девица. — Мне домой чего, голой ехать?

Пожилая женщина бухгалтер испуганно вцепилась в председателя, у нее рот то открывался, то закрывался от возмущения, а в глазах был ужас ужасный. Председатель, старый дурень, во все глаза пялился на то, что у девушки было пониже пупка, казалось, что он готов был захлебнуться слюной. А та стояла на крыльце, повиливая бедрами вправо-влево, не испытывая стыда, словно так и должно было быть. Показывала себя во всех ракурсах, прямо, как дорогой товар.