Лекс появляется на пороге.

Швыряю статуэтку со всей обидой, на которую только способна, потому что у меня было целых несколько минут, чтобы поверить, что все это — для меня!

Одновременно с тем, как Лекс вжимает голову в плечи и луна «прилунивается» в дверной откос всего в паре сантиметров от его головы, я замечаю коробку в его руках. И пока длится короткая пауза, готова поспорить на все свои оставшиеся сумочки «Гуччи», что оттуда раздаются странные, похожие на скулеж звуки.

— И тебе очень добрый вечер, — озадаченно бормочет Лекс, не спуская глаз с сумки в моей руке.

— Где она?! — сразу перехожу к нападению, и в свою очередь тоже держу коробку под пристальным «прицелом». Сейчас она не подает никаких признаков разумной жизни. Может, мне просто показалось?

— Кто? — Лекс настороженно озирается. — Ты кого-то ждешь?

— Я-то как раз никого не жду. Алексей Эдуардович! Я пришла уставшая как собака, голодная, отдавшая свой трудовой долг несмотря на бессонную ночь и жутчайший стресс, и рассчитывала спокойно принять ванну, поужинать и выспаться, а не наблюдать как вы окучиваете очередную… инфузорию туфельку!

— Я? Окучиваю? Вик, о чем ты? Что случилось, пока меня не было?

— Я об этом! — Тыкаю в первый же попавшийся в поле зрения букет. — Точнее о той, ради кого ты так расстарался, что аж проявил чудеса фантазии!

Коробка в его руках дергается. Не сильно, но на этот раз мне точно не показалось!

— Ах ты об этой женщине. — Лекс качает головой, а потом подбородком указывает на стену напротив. — Она там.

Он что — издевается? Там просто стенка и картина, и зеркало.

Зеркало.

А в зеркало же можно увидеть свое отражение? На это он намекает? Значит, все эти цветы и правда… мне?

Я роняю сумку, и чтобы не опозориться какой-нибудь сказанной в порыве чувств ванильной ерундой, запечатываю рот обеими ладонями.

— Умеешь ты, Лисицына, весь сюрприз испортить, — ворчит Лекс, поглядывая на осколки статуэтки, щедро рассыпанные у его ног.

— Я не люблю сюрпризы, — отвечаю машинально, потому что это читая правда. Никогда их не любила. Хотя именно Лексу пару раз удавалось сделать это так, что я даже злиться не могла, что он снова нарушил мое правило: никаких сюрпризов!

— Я помню, что не любишь, но решил рискнуть. — Но Лекс продолжает топтаться на месте, как будто ждет, что я дам на это официальное разрешение.

— Что у тебя там? — осторожно сама делаю шаг навстречу.

— Коробка.

— Капитан Очевидность! — произношу сквозь пальцы, по-прежнему зажимающие рот. — Оно шевелится.

— Разве? — Лекс осматривает коробку, которая, как назло, именно в этот момент выглядит самой обычной коробкой. Кстати, на ней даже никаких опознавательных знаков нет, намекающих на содержимое. Просто серый квадрат из переработанной бумаги, который обычно выдают на почте, когда пакуешь посылки. — Ты уверена? Или может просто еще не отошла от стресса?

— С моей головой все в порядке, если ты на это намекаешь. — Пока мы препираемся, коробка снова раскаивается оттуда из стороны в сторону, но на этот раз оттуда вдобавок раздается все тот же непонятный, похожий на ворчание звук. — Вот! Ты видел?!

Тычу в нее пальцами обеих рук, на что Лекс выразительно закатывает глаза.

— Признавайся, ты взял на прокат в зоомагазине какую-то рептилию, чтобы окончательно испортить мне жизнь?! — Ну да, мне же идти некуда, денег у меня нет, есть только этот номер и его «любезное приглашение» делить его на двоих. Если бы я хотела насолить своему заклятому врагу, то в такой ситуации, то раскрутила бы ее на все сто процентов.

— Ум мощностью две лошадиных силы, — вздыхает он, обходит разбитую статуэтку по широкой дуге и останавливается около дивана. Ставит коробку на него, жестом предлагает подойти и проверить содержимое самостоятельно.

— И не подумаю! — Мало ли что там? Нет, конечно, домашние игуаны, разные декоративные питоны и все такое вроде бы не ядовиты (точно?), но вдруг там паук?! Или, помилуй боже, жаба!

— Вот же черт, совсем потерял хватку. — Лекс озадачено скребет затылок. — Ты разве не должна была прийти на час позже? Я бы как раз…

— Предлагаешь мне убраться? Между прочим, я и так задержалась на чертов шведский стол, ходила за этими важными мордами, корча из себя обаяние и открытость к новым контактам!

— А зачем? — хмурится Лекс.

— Зачем?! — Да он издевается!

В ответ на мой заметно возмущенный тон, коробка вдруг как будто подпрыгивает на диване и на этот раз оттуда доносится очень отчетливое тявканье.

Тявканье.

Ящерицы, змеи и, тем более, пауки, точно не способны издавать такие звуки.