— Ну почему же, мне очень интересно.

— Если я что-то и знаю про Лекса, так это то, что он умеет эффектно делать предложение.

— Ты про свое кольцо тоже узнала от его бывшей? — снова иронизирует Катя, но на этот раз у меня к ней нет ни капли злости.

На ее месте я, наверное, была бы вообще верхом неадекватности.

— Просто дай ему сделать все красиво и забудь о том, что я сказала. — Мне действительно больше нечего ей добавить, кроме единственного вывода, который напрашивается сам собой, стоит вспомнить слова Лекса о том, какое я омерзительное существо. — Я хорошо знаю Лекса и можешь мне поверить — он очень тебя любит и очень тобой дорожит. Иногда этому болвану не хватает ума показывать свои чувства, но он не стал бы размениваться на год отношений лишь бы с кем. Так что просто… забудь, ладно? Не было никакого кольца, и мы с тобой не встречались и вообще незнакомы. И вся эта история… она просто… знаешь…

Чтобы скрыть дрожащий от отчаяния голос, хватаюсь за телефон, нервно нахожу нашу с Катей переписку и удаляю прямо у нее на глазах. Следом стираю и ее контакт из телефонной книги.

Вот и все.

У меня теперь вообще никого нет.

— Это было совсем не обязательно делать, — неуверенно говорит Катя.

— Ну да, в самом деле, — позволяю себе каплю иронии, — мы же можем и дальше нормально общаться, обсуждать плохих бывших и сплетничать о мужиках, которые все повсеместно гады. Знаешь, а давай я и правда все верну и ты пришлешь мне свое счастливое фото с кольцом на пальце и в обнимку с Лексом! Это ведь именно то, что обычно делают бывшая и нынешняя одного мужика!

Хотя история знает и такие оксюмороны, но наше с Катей приятное общение и короткая дружба точно не должна скатиться в абсурд. Она тоже это понимает, поэтому согласно кивает.

— Спасибо за номер ветеринара, — говорю я, просто чтобы не заканчивать разговор на плохой ноте. — Теперь мне, кажется, понадобиться контакт дрессировщика тигров, но с этим я уже как-нибудь справлюсь сама.

— Ты очень сильная, — без тени иронии, абсолютно искренне говорит Катя.

— Не-а, у меня просто высокий порог выживаемости в любых условиях. Как у таракана, ну, почти.

Я разворачиваюсь на пятках так стремительно, что чуть не влетаю носом в пытающуюся меня обойти женщину. Быстро извиняюсь, хватаю на руки Орео и несусь со всех ног. Теперь, если кто-то спросит меня значение словосочетания «куда глаза глядят», я точно смогу сказать, что это все равно что бежать слепой и глухой в темноте и пустоте с чувством полной и безоговорочной беспомощности.

Какой же дурой я была, когда искренне хотела вернуться на три года назад.

Единственная точка отсчета, в которой еще можно было что-то изменить — тот наш с Лексом телефонный разговор, после которого мы налетели друг на друга как две сумасшедшие кометы.

Я бы хотела никогда ему не звонить.

Я бы хотела больше никогда его не видеть.

Я бы хотела просто отдать ему все, что он хочет просто так и сбежать на край земли, чтобы больше никогда о нем не думать.

— Алексей Эдуардович, — на пороге кабинета грациозно появляется моя секретарша Оксана, — к вам Татьяна Александровна. Очень просится.

Рабочий день уже почти закончен, я устал как собака, ковыряясь и разбирая все насущные проблемы, которых за время, пока я разбирался с личной жизнью, накопилось достаточно. «Интерфорс», хоть и стабилен и внутри себя организован почти так же надежно, как любой швейцарский часовой механизм, все равно нуждается в контроле. А я в последнее время так засрал себе мозги Викой, Катей и попытками вычислишь шпиона, что непозволительно расслабился. Ничего страшного не случилось, но на всякий случай сегодня я полностью погрузился в работу. Отчасти еще и для того, чтобы вытравить из головы мысли о Вике и ее очередном предательстве.

Хотя имя своего напарника (или, правильнее сказать, организатора) она так и не назвала.

Чтобы Виктория Лисицына — и не взяла такую кучу денег, а вместо этого ограничилась только жалкими пятью тысячами? Я скорее поставил бы на то, что она попросила бы в два раза больше предложенных мною пятисот тысяч, но теперь мне придется смириться, что эта загадка так навсегда и останется без ответа.

— Татьяна Александровна еще просит передать, что если вы снова ее не примете — она ляжет на пороге, — с трудом сдерживая улыбку, добавляет Оксана, и я, издав разочарованный стон, соглашаюсь.

Придется смириться с тем, что следующие полчаса своей жизни я потрачу на то, что она вполне могла бы решить самостоятельно, потому что имеет для этого все полномочия. Но люди старой закалки часто и шагу не могут ступить, пока не получат железобетонное согласование по каждому документу.

Я возвращаюсь в кресло и с улыбкой встречаю свою курицу-наседку, которая тут же деловито садится в кресло напротив и рассерженно кладет передо мной пачку выписок и документов. Мое внимание сразу привлекает знакомое название на одном из них — это фирма того поляка… как там его… Кассинского, кажется. В Праге на форуме прожужжал мне всю голову. Пытаясь впарить свои супер-эффективные проводники.

Какого черта?

Я хоть и не послал его прямым текстом, но точно не заключал никакие сделки.

— Это что? — Разглядываю документ уже внимательнее.

— Договор на оказание услуг, — хмурится Татьяна Александровна, всем видом давая понять, что вот поэтому-то она так героически добивалась моего личного рассмотрения. — Смета на выполнение работ, часть уже оплачена в рамках сроков, но вторая половина… Не поймите меня неправильно, Алексей Эдуардович, но сумма внушительная. И вот здесь еще, и здесь.