Идти до операторской было минуты три, и на протяжении всего пути Николаю встречались коллеги. Со всеми необходимо было поздороваться и обсудить последние новости о митингах в Москве, аномальной жаре на Урале и захвате крупнейшей террористической ячейки, которая готовила теракт где-то на северо-западе. Это всё было необходимой рутиной, которая, впрочем, Николаю давалась с завидной естественностью. Плюс ко всему он по пути зашел в слесарку и забрал пластину для кресла.

Николай дошел до операторской как раз в самый разгар процесса приёма-передачи смены:

Привет, бездельники. Как погодка на улице? обратился он к подчинённым, пришедшим на смену.

Солнце, но прохладно, шеф.

Проблемы на смене были, Андрей? – обратился он к мастеру сдающей смены.

– Никак нет, – весело отрапортовал Андрей, уже одной ногой переступивший порог операторской, – только возле кабинета начальника отделения мокрого хранения эти новоиспечённые ремонтники баллоны с кислородом не убрали! Скажи Денису, что это очень опасно и что он, как начальник, сам должен подобные вещи пресекать. Но Денис – это другой участок, а на нашем проблем нет.

– Хорошо. Так, а с тобой, Димон, – обратился он к мастеру пришедшей смены, – давай пулей по первой ступени пробежимся! У меня дела. И, Дима, скоро четыре, а у тебя на смене только три бойца! Это ж ядерный пиздец! Где блядский Паша? Позвони ему, и, если этот гадёныш опять опаздывает, впиши его в журнал как присутствующего. Еще проблем с начальником смены не хватало. У тебя смена на три четверти состоит из бывших военных, царит армейская дисциплина, которая вечно нарушается лишь одним оператором. Паша хоть и бывший десантник, но по природе раздолбай, которого ни армия, ни работа на ядерно-опасном объекте не научила пунктуальности. Блядь! Заебало! Пошли на обход.

Традиционный обход и запись выявленных нарушений с обратной дорогой через санпропускник заняли пятнадцать минут, поэтому, когда Николай вернулся в свой кабинет, Сергей уже сидел в его кресле с чашкой растворимого кофе и отхлёбывал мерзкую, по его же собственным словам, жижу, манерно оттопырив мизинчик.

– Если бы я мог ставить деньги на твою непунктуальность, я бы уже нихуёво разбогател, – сказал Сергей, глядя на чуть запыхавшегося Николая, – давай, блядь, проходи. Присаживайся.

Он приподнял вверх кружку кофе, как бы приглашая Николая сесть.

– У тебя есть что-нибудь от головы? Я сегодня ехал на злоебучем автобусе и, похоже, надышался угарным газом. Весь день голова только слегка ныла, но сейчас просто ядерный пиздец, – Николай зашел в кладовку, чтобы положить пластину для кресла во внутренний карман пальто.

Взгляд Сергея превратился из праздного в мечтательный. Он вскочил с кресла, запер за Николаем дверь на замок, как это сделала Света несколькими часами ранее, и произнёс.

– Другаааан, у меня есть кое-что получше. Я делаю эту хуйню уже полгода. Варю тут, в лаборатории отбора проб, по выходным, когда никого нет. В отпуске, собственно, от чего и не отвечал – обкатывал и дорабатывал её на подопечных по пожеланиям заказчика. Штука сильная. На основе «белого». Я сам не понимаю пока до конца, как эта хуйня получилась. Формула вроде простая, но, блядь, эта дрянь вступает в усиленную реакцию с гормонами типа эндорфина или адреналина, хуй знает, короче. Я ж не биолог. Она действует, как спиды, только сильнее. Энергии становится пиздец сколько, плюс как будто растёт сила. Правда, это не точно. Ну и, естественно, болевой порог повышен до максимума. Хотя если сделать себе очень больно, то вставит сильнее. Глюков не имеет, и я думаю, что даже ты со своим годом в армии под этой хуйнёй сможешь шутя вытаскивать угли из костра, не ведя глазом, и прижигать ими лица неверных. Смотри, – он подошел к столу Николая, на котором лежала небольшая потёртая кожаная сумка, нехитрыми манипуляциями отщёлкнул у неё дно, под которым скрывался потайной карман. Он извлёк маленькую пластиковую коробочку и вынул одну белую таблетку в растворимой оболочке.

В коробочке оставался ещё с десяток таблеток. Сергей протянул руку с таблеткой Николаю:

– Можно раскрыть и нюхать, а можно просто проглотить, но подействует позже. Пока лишь одна побочка – голос пропадает иногда, а в остальном штука шикарная, – весело сказал Сергей и протянул таблетку, – ну и глаза краснеют. Но это вообще не у всех, – добавил он, – а, и навязчивые мысли лезут на грани одержимости. Главное – не зацикливаться на чём-то одном, но тут я за тебя не беспокоюсь. Ты у нас – кремень!

– Сколько держит? – по привычке спросил Николай, протянув руку за таблеткой, но слегка замешкался.

– Час ровно. Минута в минуту. На вес похуй. Я правда на 200 килограммовых людях не пробовал. Ну, ты понимаешь. Где взять наркомана весом 200 кг!? – Сергей снова истошно заржал.

– Какой-то ядерный пиздец, дружище, ты меня пугаешь. Где ты взял наркомана весом 150 и что это, блядь, вообще за существо? – Николай рассмеялся вслед за своим другом.

– Не ссы. Мы же друг друга с лицея знаем. Так ты будешь? – Сергей призывно потряс перед Николаем ладонью с таблеткой.

Николай действительно доверял Сергею в вопросах наркоты больше, чем себе. Сбоев не было. Никогда. Будь то белый, МДМА, мефедрон, спиды или марки, Сергей точно знал, что нужно Николаю и в какой дозе. Николай решительно взял таблетку из рук друга и отправил её в рот.

– На, запей, – сказал Сергей, протянул кружку тёплого кофе Николаю, убрал баночку с таблетками в кармашек сумки и снова защёлкнул тайник, – Ты спорт свой окончательно забросил? На карате не ходишь, в тире не стреляешь?

Николай проглотил таблетку и запил её кофе. Он ничего не почувствовал, но не стал акцентировать на этом внимания. В вопросах принятия наркотиков доверие важно не менее, чем в отношениях, если не больше.