Какие они у него желтые и… восхитительные? Мне не нравится, как он действует на меня, но это, черт побери, мне все равно нравится!

Я взглядом очерчиваю его лицо, отмечаю легкую небритость, которая ему идет. Стараюсь не пропустить ни единый сантиметр, отмечаю скулы, подбородок, зрительно трогаю шею, за которую не прочь бы ухватиться руками, зная наверняка, что он надежный… Надежный мужчина, хоть и оборотень.

А его аромат? Он дразнит, щекочет обоняние, возбуждает, пробуждает все спящее, как после зимы. Глупо не признать то, что он очень красивый, сексуальный, притягивающий несмотря ни на что мужчина. И я не понимаю, откуда у него такой интерес ко мне. Мне кажется, это странным, не мыслимым, диким.

И то как он смотрит на меня… Нет, так не смотрят на врага, на ту, что безразлична, не смотрят так и на ту, с которой хочется просто переспать или которую хочется использовать в своих целях. Я боюсь об этом подумать, но этот взгляд больше похож на влюбленный, нежели на что-то еще.

Нет, Катюха, ты все еще сходишь с ума. Дело в не выветрившимся из крови алкоголе, и отсутствии мужика в таком-то возрасте, когда надо отжигать назло соседям и на зависть бедной расшатанной кровати.

Уж не знаю, что он подсыпал в мое кофе, но двух глотков хватило, чтобы я позволила его рукам скользнуть по моему бедру.

Дыхание сперло. Сердце не просто стучит быстро, а болезненно, навевая непрошенные мысли разочарования от последствий. Но он словно чувствует мои эмоции и слышит мое тело, а главное, знает, что мне нужно больше меня самой. И это пугает.

Александр не спешит, двигается аккуратно, размеренно, не прерывая зрительный контакт. Гипнотизируя, искушая, взламывая мою внутреннюю систему и ища в ней подтверждение на дальнейшее согласие в сотрудничестве в горизонтальной поверхности.

От него исходит жар, проникает в меня, а внизу живота все начинает тлеть, когда он наклоняется, почти касается моих губ, но я испуганно отворачиваюсь и замираю.

Я не дала ему себя поцеловать. И ситуация, кажется, держится на одной тонкой нити терпения. Его терпения! Услышала в ответ недовольный выдох, прошедший ледяным воздухом по моей накаленной коже. Все, что могло со мной произойти, дальше бегло растворялось, не оставляя секунды для размышлений.

Тревожно сглатываю, когда на свой отказ я получаю пламенный ответ.

Губы его неожиданно оказались горячим поцелуем на моей ключице, и в это же мгновение я ощутила, как его пальцы коснулись между бедер, поджигая меня как фитиль.

А еще на мне нет нижнего белья, но отчего-то меня это совершенно не беспокоит. Уже или пока? Какая разница…

Пальцы умело скользят, а я, не раскрывая глаз, сжимаю одеяло. Я не могу вымолвить ни слова протеста, ведь то, что происходило, хоть и постыдно и грешно, но нравится. Очень нравится.

Сердце как ненормальное ударяется о ребра, я как ненормальная беспрекословно отдаюсь оборотню. Отдаюсь его игре, не зная правил.

Но как же хорошо, как же это восхитительно быть в его ласковой власти.

— Может мне заставить тебя кричать? — шепот касается моего сознания, но я лишь несуразно киваю в ответ, не осознавая последствий.

Ткань футболки поднимается выше груди, чувствую, как влажный язык скользит, ласкает ареол, и губы уверенно захватываю сосок под мой стон, молящий о продолжении. Движения становятся уверенными, язык кружит все настойчивее, заставляя потерять саму себя в его власти.

Зубы смыкаются на нежной коже, я жадно стискиваю одеяло, выгибаюсь вперед навстречу пальцам, вошедшим в меня неожиданно и глубоко.

Господи, не уже ли происходящее правда? Алекс Грэх трахает меня своими пальцами. Так не бывает. Только не со мной…

Я хватаюсь за его плечи, умирают от нетерпения, от странного желания. Его губы рисуют дорожку из поцелуев, опускаясь к неприкрытому влажному местечку, которое не трогали уже.. да, впрочем, будто никогда и не трогали.

Я смотрю на темную макушку между моих ног.

Он поднимает голову, жадный взгляд касается моего лица, словно ждет позволения. Да, я хочу узнать, что там дальше, но страшно даже губами пошевелить. Какой он, этот Грех, когда его ничего не сдерживает?

Не ждет ли меня разочарование в конце?

Губы оборотня ложатся между моих ног, целуют нежно, а тело мое дергается как от тока. Немыслимого, дикого, сильного.

Не знаю, что это, но мне это начинает нравиться.

Алекс двигается неспеша, прислушиваясь ко мне, к моему дыханию, стонам, движениям, которые происходят непроизвольно. Но он действует уверенно, он знает, что там в конце, я — нет, и от этого просыпается странный азарт, заранее душащий страх.

Влажный язык касается моих складочек, показывая мне новые, неизведанные мною грани. Я начинаю сходить с ума, когда кончик языка кружит по клитору, задевает его так, словно сам язык оснащён током.