Шрифт:
За руку с Артемом они прошли на танцпол, мужчина медленно положил ее руку к себе на плечо и обнял за талию.
От этого мужчины пахло наглостью и самоуверенностью. Хороший запах, если знать, как с ним бороться. Лера в этой науке была как слепая глухонемая хромоножка.
— Прекрасный вечер, не так ли? — прошептал ей на ухо мужчина.
— Угу, — промычала Кудряшова, опасаясь, что у нее изо рта несет пьяным кальмаром.
Вот надо же было ему подойти именно в этот момент? И что она завтра скажет Соне? Что Артемка не предложил ей подняться в пентхаус, потому что со дна ее желудка постучал кальмар?
Какая все же нелепая отмазка!
Глава четвертая
Валерия считала секунды, чтобы поскорей закончился танец. Ей было ужасно неловко, а еще странно — Артем больше не проронил ни слова. Даже не спросил, как ее зовут!
Зато проводил за ручку до столика и немного склонил голову, как бы откланиваясь.
— Ну, Лер, ты даешь! Впервые видела, как убивают мужика так быстро! — прошептала Валя, как только кавалер направился к своему столику.
— Ошибаешься. Кажется, он на меня не клюнул, — расстроилась Валерия.
— С чего ты взяла? — от души удивилась подруга.
— Ща! Надо срочно написать Соньке и спросить у нее совета.
Чтобы и Вале не объяснять свои опасения, Лера решила задать свой вопрос в чате, куда были включены все пять подруг. Может, коллективный разум знает больше.
“Лера, твой Артемка меня только что оттанцевал под “леди ин ред” и ни слова не сказал! Весь танец молчал как партизан. Кажется, я ему не понравилась! Может, потому, что от меня несло кальмаром?” — отправила она сообщение и увидела, как Валя уже пробежалась глазами по тексту и хихикнула.
Пару минут ответа не было, и наконец-то Зотова напечатала:
“Всем оставаться на своих местах! Все нормально. Он — чертов Казанова и знает, как свести с ума женщину. Сиди спокойно, не ерзай, заешь кальмар веточкой мяты и не смотри на него!”
Лера быстро написала:
“Хорошо. Сижу в засаде. Выжидаю!”
“И работаем по плану. Через час, как часы пробьют полночь, Валя поднимается, целует Леру в щеку и уходит, оставляя бедную подругу в одиночестве. Валя, подтверди!” — пришло сообщение от Сони, и Валя быстро настрочила:
“Поняла! Но тут так хорошо, что я не против сама сходить к Артемке в пентхаус”.
Она хихикнула, но тут же надула губки, прочитав от Зотовой:
“Тебя никто туда не приглашал!”
Лера поправила складки на платье и задумчиво уставилась на музыкантов на сцене. Они пели старое доброе “Мы желаем счастья вам…”.
До Нового года оставалось десять минут. Ее телефон брякнул оповещение. Зотовой явно не сиделось спокойно и хотелось все контролировать:
“Улыбаемся! Не сидим с кислыми мордами! Радуемся жизни!”
Валерия краноречиво посмотрела на подругу, и та закатила глаза.
Настроение просто так не поднималось, поэтому девушки как могли изображали счастье.
— Ну не получится у тебя, и фиг с ним! — вдруг выдала Валя.
— Тоже так думаю! Пошла эта Соня! — нахмурилась Валерия.
Ведущий вышел в центр зала, все встали со своих мест, и начался отчет:
— Пять, четыре, три, два, один — с Новым годом!
Девушки звякнули бокалами, соседи по столику слева, семейная пара с взрослой дочкой, потянулись к ним, выкрикивая поздравления.
Музыкальная группа продолжила их развлекать, и вскоре начали подавать новые угощения.
— Простите, — позвала Валя официанта, — а десерт скоро будет?
— Через час примерно, — ответил ей молодой парень.
— А можно мне его сейчас получить? — жалобно посмотрела на него Валя.
Парень пообещал исполнить ее просьбу и действительно минут через десять принес ей на тарелке кусочек медовика. Валя с удовольствием его съела, демонстративно встала, поцеловала подругу и вышла из зала.
Валерия осталась одна и больше всего на свете сейчас боялась посмотреть на Троицкого. Музыка продолжала звучать, медленных композиций уже прошло не счесть, но ее никто не приглашал. Только семейная пара с соседнего столика ещё разок подошла, чтобы чокнуться бокалами.
Посмотрев на часы, которые показывали уже начало третьего, Кудряшова решительно встала, прихватив новую сумочку, и направилась к выходу. С центра зала хорошо просматривались места, где сидел Артем с другом, и они были пусты.