– Я вас поняла.

– Замечательно. Не стесняйтесь, – он повел головой в сторону расставленных на столе тарелок, – впереди тяжелый рабочий день, вам необходимо поесть.

Насчет тяжелого рабочего дня он не слукавил. К четырем часам я чувствовала себя выжатым лимоном, пропущенным через мясорубку и собранным обратно.

Объем информации, которую мне приходилось обрабатывать, был настолько огромен, что начинало казаться, что я переоценила свои возможности. От этого становилось страшно, я боялась не справиться, не оправдать выданный со скрипом кредит доверия и я начинала нервничать. А это плохо. Когда я начинаю нервничать, мозг работает плохо. Выданный же мне в распоряжение всадник, без какого-либо напряжения доставал все необходимые данные, документы, справки, выписки, сводки, и большую часть времени расслабленно восседал в выделенном кабинете, на диване, роясь в своем телефоне. И с каждой минутой я завидовала ему все больше, ибо уже который раз заходила в тупик и выстроенная мной схема рушилась.

На исходе седьмого часа работы пазл начинал складываться, еще не четко, но у меня уже было пять фамилий и пятнадцать компаний, включая мелкие ипэшки которые фигурировали в сделках, которые сто процентов были заключены с подачи Каримовны.

– Попроси, чтобы принесли кофе, – бросила Алексею, не отрывая взгляда от исписанных листов, пытаясь нащупать ту саму ниточку.

– Что-то еще, кроме кофе, нужно?

– Нет, спасибо.

Всадник вышел из кабинета, а я откинулась на спинку стула, в мозгу отчетливо зудело, что вот-вот и я пойму, ухвачу тот конец, за который можно потянуть, что он у меня перед глазами, но отчего-то я не могу его увидеть.

В кабинет вместе с Алексеем вошла официантка с подносом, принесла кофе и какой-то десерт, хотя о последнем я не просила. Поблагодарив ее, дождалась, пока за ней закроется дверь и повернулась к всаднику, который уже занял свое насиженное место.

– Юнион-инвест чья? Не номинал, а реальный управленец кто? – бросила, задумчиво грызя кончик карандаша.

– Елисеевская контора, – отозвался тот, не отрываясь от телефона и прихлебывая свой кофеек.

– Это который порно, порно, весело, задорно?

– Он самый, – скрыв улыбку, всадник сделал очередной глоток и поднял на меня взгляд. А у меня в этот момент встали все пазлы на свои места.

– Нашла, – улыбка невольно растеклась по моим губам. От осознания, что я все еще могу, что не растеряла былой хватки, даже принесенный десерт съесть захотелось. – ИП Степановой это Елисеевская шарага.

– Через двадцать пять минут – всадник бросил взгляд на часы, – Кирилл Константинович будет на Разина, собирайтесь, поехали.

Спустя двадцать минут мы с Алексеем заехали на огороженную часть большого офисного здания, зеркальный фасад и этажей двадцать пять устремленных ввысь, если не больше, наводили на вполне очевидные мысли, что мест дислокации Колесникова в городе гораздо больше, чем кажется с первого взгляда. А это значит, что он не только занимается разными сферами в бизнесе, но и ценит свое время, ибо логистика управления довольно продумана.

Просторный холл, лифт и мы со всадником поднимаемся на тринадцатый этаж. Хороший современный офис, приятный интерьер, разумеется, в темных тонах, но грамотно разбавленный элементами дерева и небольшим количеством мелочей в виде ваз, картин и цветов.

Всадник, выйдя из лифта, направился вглубь коридора в сторону приоткрытой двери, постучав, толкнул дверь и переступил порог.

– Кирилл Константинович, – произнес Алексей остановившись и я замерла рядом с ним.

– Проходите, – бросил Колесников, не отрываясь от экрана своего ноутбука. – Что у вас?

– Я нашла, ИП Степановой это Елисеевская шарага. У него таких, как минимум три все на разных людей, как правило, это либо бомжи, либо пенсионерки категории восемьдесят пять плюс. Та же Степанова Нина Михайловна – девяностодвухлетняя старушка, которая ни сном, ни духом о том, что у нее бизнес есть.

– Информация проверена? – отозвался Колесников и лишь кратким кивком головы дал понять, что вопрос был адресован не мне.

– Да. Юрий через десять минут сбросит подтверждение на почту и то, что ему удалось нарыть по наводке Инги Аркадьевны.

– Устрой мне встречу с Елисеевым, – не отрывая взгляда от документов, повел головой в сторону.

– К нему не пробиться, его зам всех разворачивает. Говорит все вопросы через него.

– Я не спрашивал кто, что говорит. Я сказал, устрой мне встречу с Елисеевым, – не повышая голоса, но сказано так, что внутренности сжались. Алексей взбледнул, и быстро что-то начал смотреть в телефоне. Я уже начавшая привыкать к этой давящей атмосфере снова ощутила заискрившее напряжение, оно резало нервы и почти физически давило.

– Встреча возможна только на его мероприятии в неформальной обстановке, – четко, но абсолютно ровно произнес всадник, видимо, ожидающий, что после этих слов оп*здюлится. Но на мгновение в кабинете повисла тишина и мне показалось, что воздух моментно напитался удушением. Колесников, наконец, оторвал свой взгляд от ноутбука и откинулся спиной на спинку стула, смотря прямо перед собой. Мурашки пробежали по моим рукам, от понимания, что под словом «мероприятие» имелось в виду те самые закрытые вечеринки стареющего извращенца, а на губах Колесникова заиграла улыбка, не обещающая ничего хорошего и он перевел свой взгляд на нас. В этот момент захотелось перекреститься. Наврятли это бы меня спасло, но порыв возник. И не зря.