Когда Паша слез со стула, явно намереваясь пойти почистить зубы и уже лечь спать, Александр Валерьевич, понимая, что если не скажет то, что думает сейчас, то скорее всего не сделает этого вообще никогда, наконец остановился и обратился к внуку непривычно сухим и безжизненным голосом:

– Ну что, хочешь знать, как батя твой умер?

– Так ведь все уже знают, – ответил Паша.

– Все? – лицо старика искривилось.

– Я, весь дом, да и весь город.

– Ничего подобного! Наш дом – не весь город, а этих не слушай. Они думают, что кто-то в этом забытом богом месте ещё газеты читает, – шокировал мальчика ответом дед.

– Вообще-то люди читают газеты. Я сам видел! – заспорил Паша.

– Дурак ты, малой ещё. Да, люди читают газеты, но они читают только то, что им надо. Думаешь, кому-то нужен твой батя?

– Да как ты так можешь говорить… у тебя же сын умер!!! Вот если бы у меня сын умер, я бы уже три подушки проплакал, – не без укора произнес мальчик.

– То, что мне надо будет, я проплачу. А сейчас не вижу в это смысла, – старик пытался скрыть свои эмоции, но его голос сдавал его с потрохами.

– Ну ладно, ладно, извини, – произнес с сожалением Паша. – Но медсестра все же позаботилась о нем, попыталась вытащить осколки.

– Так в газете написали? – спросил дед, ухмыльнувшись.

– Да… – мальчик почувствовал, что Александр Валерьевич вот-вот вновь его разочарует.

– Враки всё! Это она так, для приличия! Якобы героиня! Твой батя третий танец в раю плясал в момент, когда она обратила на него внимание! Это ещё повезло, что хоть молодая сидела. Если бы ей было за сорок, мы бы сейчас и ведать не ведали, что нет больше Алеши. А он бы всё разлагался там у них вместе с их дурацкой лечебницей.

– Надеюсь, убийцу поймают и накажут по справедливости!

– Что?! – изумился дед. Он посмотрел в наивные мальчишечьи глаза и громко рассмеялся.

– А что смешного?!

– Да нет, никто этим не будет заниматься.

– Но, но как же суд? Как же строгость закона?! – возмутился Паша.

– Слушай, ты, наверное, мал ещё для этого, но я все же расскажу. Нет у нас в городе никакого суда. Был когда-то… Но его стены уже много лет не знают никаких судебных дел. Теперь там играют в карты. И не случайные люди пару раз в день, а заядлые картежники с раннего утра и до глубокой ночи.

– А что же закон?! Что с ним? С убийцей вообще хоть что-нибудь будет? – каждый новый ответ деда порождал все новые и новые вопросы у мальчика, а также все сильнее отбивал желание спать.

– А ничего! Всем плевать. Бегает убийца – и пусть бегает. Ну, убил и убил. Его дело.

– А если он еще кого-то убьет? – ужаснулся Паша.

– Главное, что не меня!

– С чего вдруг такое отношение?

– Если не понял, это не моя позиция. Просто каждый житель этого города именно так и думает, – объяснил старик.

– Но не я! – поспешил с признанием мальчик.

– И не я… – ответил дед и затих.

– Это ужасно! Это кошмар! Это позор! – прервал тишину громкими восклицаниями Паша, а затем спросил: – Что будет со всеми нами в этом городе?

– Ничего хорошего. С каждым днем этому место все хуже. И нашему дому тоже…

– Как?!

– Понимаю, ты и не заметил. Опиши его.

– Наш дом – каменно-деревянное двухэтажное строение. Внизу у нас прихожая, гостиная, кухня, ванная с туалетом, спальня родителей и комната Маши и Насти. Вверх по лестнице живем мы с тобой. Внутри достаточно тепло и уютно. Снаружи у нас есть свой небольшой дворик. Похоже, это всё…

– В целом верно, но как же мелочи? Это здание потихоньку разваливается. Дерево гниет, а камень осыпается. Фундамент постепенно опускается под землю, – рассказал дед.

– Но ведь каждый дом такой…

– Любишь равняться на остальных… В том-то и дело, что весь город постепенно загнивает. И это неправильно.

– Прости, я не подумал… – Паша испугался, что мнение Александра Валерьевича о нем изменится в худшую сторону.

– Ничего страшного. Теперь ты знаешь больше, но это всего лишь верхушка айсберга. Пройдет время – расскажу побольше, – пообещал старик.

Мальчик хотел было запротестовать и потребовать всю правду со всеми прилагающимися к ней объяснениями прямо сейчас, но в этот момент к ним с Александром Валерьевичем подошла Маша. Она была на пять лет старше брата, а внешне, как и он, походила больше на отца, нежели на мать, от которой ей достались лишь выразительные зеленые глаза. Девочка была достаточно высокой и красивой, да и умом особо Паше не уступала, несмотря на пренебрежительное отношение со стороны деда. Он то и дело говорил, что она надышалась всеразрушающей атмосферой города, да и вовсе называл её испорченным ребенком.