Все время сбора гостей Паша и Александр Валерьевич держались друг друга. Первый засыпал второго вопросами о содержимом сундучка под его кроватью, но старик все уходил от ответа. Мальчик не сомневался, что тот от него что-то скрывает, но узнать желаемое так и не смог – все-таки они были на похоронах и оказывать излишнее давление на кого бы то ни было не стоило. Дед был рад сдержанности внука, поскольку на самом деле ничего не скрывал. Он просто хотел преподать мальчику урок: сначала специально приказал тому не подслушивать, затем затянул разговор с сыном до тех пор, пока Паша не выдержал, и намеренно распахнул дверь в тот самый момент, когда он пристроился, а дальше подстроил наказание и подложил сундучок под кровать. Теперь старик был на этот счет спокоен, не сомневался, что его внук больше никогда не сунет нос в его дела и что сможет обуздать свой интерес. Все-таки он мальчик способный.

Так и не вытянув ничего из деда, Паша сменил тему в сторону привычного обсуждения городского упадка. Церковь, на заднем дворе которой должна была состояться церемония похорон, была ветхой и грязной, как и большинство зданий в городе, только мрачнее: к ней была пристроена часовая башня, разбитое состояние которой нагоняло тоску на любого на нее глядевшего. Часовые стрелки стали символом развития городской жизни: они давно уже встали и начали ржаветь.

– Когда-нибудь и до них доползут паучки, – произнес мальчик, не отрывая от циферблата глаза.

– Готов поспорить, раньше ты и не замечал, что они не идут, – ответил старик.

– Я много чего не замечал…

– Ничего, зато ныне быстро наверстываешь.

– Мне интересно… – хотел было спросить что-то Паша, но отвлекся на подошедшего к ним господина в белом, явно выделявшемся на фоне одеяний всех остальных гостей не только цветом, но и изысканностью костюме. Без особой причины никто в здравом уме не пошел бы на такое, но этому мужчине она не требовалась.

– Я знаю, кто вы такие, и я буду преследовать вас до гроба! – произнес он зловещим голосом.

– Ты кто такой? – спросил догадавшийся дед. А затем, не дождавшись ответа, добавил: – Мало того, что ты вырядился на похороны как полной придурок, так ещё и ведешь себя соответственно. Уж постыдился бы!

– Белой вороне – белый прикид! – ответил, сняв шляпу, Сергей Александрович. Он выглядел уже не так плохо, как когда Паша впервые увидел его: явно побрился и пустил волосы вперед по обе стороны от головы.

– Здравствуйте, – поздоровался с дядей Паша.

– Здравствуй, Паша! Ну, как вы тут? – спросил Сергей Александрович.

– Нормально. Скоро всё начнется, и мы простимся с Алешей, – ответил Александр Валерьевич.

– То есть я ради нескольких минут на похоронах, чтобы просто постоять и отметиться, сбежал из лечебницы?! – спросил возмущенно мужчина.

– Не говори так! – старик хотел было напомнить сыну о важности похорон, но потом глаза его сделались круглыми, и он затараторил: – Стоп, что? Как сбежал? Каким образом? Ты что?

– Вот так сбежал. Просто. Не отпустили, да, гады. Ну, я и сиганул в окно… – ответил Сергей Александрович.

– Как так-то?! – закричал дед.

– Ну, иначе бы меня здесь не было. Не мог же я зря написать письмо погибшему, – объяснился мужчина.

Александр Валерьевич решил не развивать эту тему и просто окинул сына осуждающим взглядом.

– Дядя! – у Паши вдруг возникла идея. – Ты случайно не знаешь, зачем мой прадедушка оставил деду дохлого опоссума?

– Все-таки попался! – рассмеялся Сергей Александрович.

– Попался? – на лице Паше нарисовалось недоумение.

– Да! Это был розыгрыш! Его-то мы тогда за дверью целых двадцать минут после действительно серьезного разговора и придумывали! – выдал растерявшегося старика мужчина. – Сильно испугался?

– Нет, ни капельки! – запротестовал мальчик.

Александр Валерьевич хотел было рассказать, как все было на самом деле, но он был слишком подвержен эмоциям, переполнявшим его в тот момент, ведь боялся, что теперь Паша извлек другой урок – о том, что его дед – тот ещё хитрец. Помимо того, на его лысину начали падать капли дождя. Все собравшиеся у церкви знали, что осенью на хорошую погоду рассчитывать не следует, но все же многие из них пренебрегли и головными уборами, и зонтиками. Оксана Леонидовна забеспокоилась и попросила священника перейти к делу.

Приглашенные сидели напротив открытого гроба, в котором лежало тело Алексея Александровича, а самые близкие – Александр Валерьевич, Оксана Леонидовна, Маша, Настя и Паша – расположились у изножья.

Вообще, у священника была заготовлена длинная и утомительная речь, но, поскольку дождь плавно перетек в ливень, служитель церкви принял решение сократить церемонию. Пересказав все основные моменты, он дал команду семье попрощаться с погибшим в последний раз. Стоявшие рядом с гробом достали письма, а Сергей Александрович, завидев это, вскочил и присоединился к остальным. Промокший от ливня и слез Паша, в очередь за которым встал мужчина, взглянул на дядю – тот пожал плечами и ухмыльнулся. Никто не запротестовал. Даже будучи для всех душевнобольным, он как-никак оставался частью семьи.