Я немного успокаиваюсь.

– А почему он до сих пор здесь, если из попаданцев? Не прошёл Сороковник?

Гала медлит с ответом.

– Прошёл, даже больше, чем прошёл. Но, чур, уговор: захочешь узнать подробности – сама у него и спрашивай. Он об этом болтать не любит и вообще молчун. Дом-то оценила? Внутри тоже интересно, сама увидишь. И обрати внимание на хозяина: он с домом – один в один.

– Это как?

– Одинаково надёжные. Из пушки не прошибешь. Тупишь, голуба? С чего бы?

С голоду. Вздохнув, окликаю Нору, заглядевшуюся на здешнего мачо. Виновато опустив голову, она бредёт за нами по ступенькам. Неслышно и легко открывается массивная дверь, пропуская нас в прохладные сени.

По левую руку от входа просторный арочный проход, вероятно, на кухню, потому что краем глаза я успеваю заметить широкий разделочный стол. Но нам – направо, в большой обеденный зал, изрядно затемнённый. Половина ставен прикрыта, но и этого хватает, чтобы подивиться здешней мебели: добротные крепкие столешницы способны выдержать и жареного быка, и удары могучих кулаков, буде захочется добрым молодцам поспорить, а при взгляде на лавки невольно вспоминаешь, что на таких когда-то не только сидели, но и спали с комфортом. Гала дёргает меня за рукав. Опять, мол, загляделась…

– День добрый, Васюта!

– Добрый, – отзывается из-за стойки густой низкий голос. – Рад, гостьюшки. Да я смотрю, у нас тут не одна новенькая, а две…

Хозяин опускается на корточки, протянув руку, и моя псина тотчас суётся здороваться. Такая вот простая. Он даёт себя обнюхать, треплет собакина по загривку, шепчет что-то на ухо – в общем, очаровывает. Наконец идёт к нам, и мне вдруг хочется спрятаться за Галу, как недавно Нора жалась ко мне от Хорса: первое впечатление, что ожила каменная глыба. Он слишком велик, чтобы вот так, сходу, его рассмотреть. Приходится запрокинуть голову.

– Вот, Вася, это Ванесса. – Голос у Галы звучит мягче обычного. – Моя последняя подопечная. Прибыла вчера, прошу любить и жаловать. А это Нора, её бесстрашная псина.

Ага. Я, значицца, просто подопечная. А собачка моя – бесстрашная. Эк у них, однако, расставляются приоритеты…

– Наслышан, – хозяин кивает. – Как и о том серьёзном звере, что вам в первом же квесте достался, гостьюшки… Сильны, ничего не скажешь!

Это он шутит – или всерьёз?

А сам он, безусловно, хорош, и я теперь понимаю, отчего на подходе к трактиру-терему у Галы вдруг заблестели глаза и разрумянились щёки. Первое, что рядом с ним ощущаешь – мощь. Конечно, он не скала, как попервоначалу кажется, но размах плеч сразу заставляет подумать, что дверные проёмы хрущёвской квартиры были бы для него, мягко говоря, тесноваты. Второе – краси-ив… Буйные рыжие кудри чуть тронуты сединой, аккуратно подстриженная бородка вьётся кольцами, тёмные глаза из-под лохматых рыжих бровей смотрят по-мальчишески весело, хотя годочков-то ему поболее моего будет; впрочем, борода может и старить, не берусь судить… Белая рубаха с вышивкой мягкими складками обтекает выпуклую грудь, рельефные бицепсы. Кожаные штаны, тоже в мягкую сборку, заправлены в сапоги. Я прищуриваюсь – неужели шпоры блеснули? Снова поднимаю взгляд.

Это – трактирщик?

Кажется, я совершенно неприлично на него пялюсь.

Поймите меня правильно. У нас тоже хватает крутых парней… может быть. Но где я их вижу? В офисе? Наши богатыри – или с возрастными животиками, или болезненно сухощавы, вечно сутулые, бледные от нервов и переработки. Коллеги, сотоварищи, хорошие ребята, но редко кого можно представить несущим тебя на руках и подставляющим надёжное мужское плечо… За Васютиными плечами хотелось немедленно спрятаться и провести всю оставшуюся жизнь.

Что-то я отвлеклась. Мы вроде как представлены, а дальше что делать? За руку с ним поздороваться? В пояс поклониться? Что здесь принято?

– Хороший у вас пёсик, – говорю невпопад. – Только почему… Хорс – это же… конь?

– А он и есть конь, – поясняет хозяин вроде серьёзно, а в глазах пляшут чёртики. – Жеребец. Всех сук в округе загонял, а кобелям сразу хребет перекусывает, вот и держу взаперти, пока соседи с кольями не пришли разбираться. Садитесь, гостьюшки.

У него красиво очерченные губы, просто неприлично для мужчины красивые. Угадывается ямочка на подбородке, на лбу намечаются две-три суровые морщинки. В очередной раз одёргиваю себя. Прекрати заглядываться!

– Благодарствую, Вася. – Гала легким движением руки задаёт мне направление к ближайшему столу. – А накапай-ка нам по рюмочке твоей наливочки, для знакомства и с устатку. Мы с подружкой с утреца на ногах, притомились.

С наслаждением плюхаюсь на лавку, и всё, чего мне не хватает для полного счастья – вытянуть ноги. Хозяин прихватывает со стойки плоскую бутыль тёмного стекла, две стопочки, смотрит на меня вопросительно. Отрицательно качаю головой: в чужом месте и с незнакомыми людьми пить не хочу. Он не настаивает, подсаживается к нам, придвигает ведунье полную стопку.

Гала поводит стаканчиком передо мной. Подмигивает.

– Определи состав. Может, всё-таки дать попробовать?

– И так чую. – Я тяну носом. – Хороший самогон, двойной очистки. Мускатный орех, гвоздики совсем немного, кардамон, чуть-чуть ванили. И травка… Зверобой.

– Видал? – Гала довольна, словно сама готовила этот фокус.

– Травница? – с сомнением говорит Васюта. – Чует хорошо, но… непохожа.

– Вот и я о том же. Пока ничего определённого. Разве что везение несусветное… но один квест ещё не статистика.