— К тебе может и пошла бы, — с вызовом отвечает девушка, и тут уже давлюсь я.

Куда-то не туда разговор вырулил, я же хотел просто донести месседж. Откашливаюсь и возвращаю злой взгляд.

— Одним достается больше, чем другим, Люба, потому что жизнь боль. Потому что я так решил. Можете обсудить, какой я козел и самодур. Услышу еще раз про Грушу, уволю всех на хер. Распространи информацию в департаменте.

Люба снова поджимает губы.

— Я поняла. Может поедим молча, ты сегодня не самый приятный собеседник, — девушка начинает сосредоточенно ковырять сырник вилкой.

— Скажи спасибо, что вообще разговариваю. Вы не заслужили, — закрепляю я озвученный месседж и закрываюсь экраном ноутбука.

Погружаюсь в работу и даже не замечаю, когда удаляется Люба. Возвращаюсь в реальность, когда Груша сгружает на стулья пакеты.

— Не думала, что это скажу, но я ненавижу шопинг, — экспрессивно выдает Ракитина.

— Это моя фраза, — ухмыляюсь я, — сразу пойдем, или проголодалась?

— Кофе выпью, нужен перерыв, — Груша садится со мной рядом и жмется к моему боку.

— Не делай так, мышка. Рискуешь напроситься на трах в мужском туалете, — поворачиваю голову и чмокаю ее в висок.

Ракитина резко отлипает от меня. Садится прямо.

— Почему в мужском? — интересуется после короткой паузы.

— Потому что там понимающий контингент, — поясняю я, — никто не будет возмущаться и требовать все прекратить.

Закрываю ноутбук и прячу его в сумку. Груша допивает свой кофе, и идем в бутик вечерних платьев. Устраиваюсь на диванчике и даю Ракитиной выбрать что-нибудь на свой вкус. С наслаждением наблюдаю за показом в исполнении одной и той же модели. Отстраненно думаю, что Груша в брендовых тряпках очень хороша. Как так получилось, что ее еще никто не прибрал к рукам? Вот и не верь после этого в Аллаха. Если не было бы мактуба, она давно была бы занята.

Даю Ракитиной насладиться примеркой однотипных платьев принцессы, которые больше смахивают на свадебные, и беру инициативу в свои руки. Прохожу вдоль вешалок и вылавливаю серебряное струящееся платье в духе коллекций Версаче стыка веков. Немного сомневаюсь, не слишком ли открытое. После колебаний смиряю свои собственнические инстинкты. В конце концов, она пойдет со мной.

— Примеряй это, похоже на твой размер, — передаю платье Груше.

Скриплю зубами, когда Ракитина выходит из примерочной. Выглядит слишком сексуально. На свидетельницу и так все будут пялиться.

— Глеб, мне нравится, — Груша крутится вокруг себя.

Тяжело вздыхаю.

— Если нравится, берем, — переступая через себя, соглашаюсь я.

Примечание. Мактуб (араб. «предначертано») — исламское фаталистическое понятие, литературно переводимое как присловье «так предначертано» Аллахом.

Аграфена

На палубе бара «Белка» с утра много мам с детьми. Смотрю на хорошенького малыша через два столика. Ежусь. Рядом Москва-река. От воды тянет свежестью. Зябко. Осень.

— Мышка, ты уверена, что хочешь завтракать на веранде? — Князев хмурит брови, а мне хочется дотронуться рукой до его лица и разгладить возникшую складку.

— Да, я хочу смотреть на воду, — слегка улыбаюсь.

Глеб пересаживается ко мне на диван и обнимает, прижимая к себе. Делится жаром своего тела. Мне кажется, что Князев никогда не мерзнет. Кладу голову к нему на плечо. Не отрываю глаз от легких волн на речке.

— А помнишь, как мы катались на теплоходе, и ты обнял меня, — внезапно вспоминаю я, — я думала, что умру.

— Помню, — Глеб чмокает меня в лоб, — большое испытание для моего самообладания.

— До сих пор не верю, что ты мой. Кажется, закрою глаза и все исчезнет, — трусь щекой о плечо Глеба, чтобы проверить его материальность, — ты первый мужчина, рядом с которым я не могла дышать.

— Сейчас можешь? — не вижу, но чувствую, что Глеб улыбается.

— Сейчас уже легче, — тоже улыбаюсь, — просто в груди разливается тепло, когда ты рядом.

Налетает порыв ветра. По водной поверхности проносится рябь. Грохочут крылья больших солнечных зонтов, нависших над столами.

Официант приносит наш заказ и неторопливо разгружает поднос. Глеб сразу тянется к чайнику и наливает напиток мне в чашку.

— Пей чай. Руки совсем ледяные. И ешь свой омлет, калории согревают, — отчитывает меня, как строгий папочка.

Беру озябшими пальцами горячую чашку. Слишком горячую. Оборачиваю ее салфетками. Смотрю на Храм Христа Спасителя на другом берегу реки.

— Что ты чувствуешь, когда смотришь на православные церкви? — задумчиво спрашиваю у Глеба.

— Ничего не чувствую. Просто всегда думаю, что храмовая архитектура оживляет пейзаж, — Князев пододвигает к себе тарелку и берет в руки приборы.