— Пока не забыл, сразу приглашаю вас к себе в выходные на дачу, — Волков смотрит на меня, потом на Грушу, — сто лет уже не собирались.

— Постараюсь, но не обещаю, — уклончиво отвечаю я.

Совершенно не хочется отменять запланированный секс-марафон.

— Уж постарайся, — усмехается Петя, — я вообще-то только на две недели, потом очередной OPEN в Нью-Йорке.

— Петя играет в теннис, — поясняю я Груше.

— Я помню, — кивает девушка.

Ракитина выставляет на стол мясо с овощами и, извинившись, удаляется в ванную. Провожаем ее глазами.

— Ты в своем отделе конкурсы красоты проводишь при приеме на работу? — бурчит Петя, начиная разделывать мясо, — в кои-то веки порадовался, что с красивой бабой познакомился, и та твоя оказалась.

Сначала напрягаюсь, потом ухмыляюсь:

— Ну вообще-то, к резюме операторов колл-центра фотки прикладываются, и, да, я их просматриваю, когда время есть. Но Грушу подруга привела. Просто мактуб.

— Мактуб? — вопросительно смотрит Петя.

— Есть такое понятие в исламе. «Так предначертано». Судьба, то бишь.

— Ого, — Волков присвистывает, — все настолько серьезно?

— Не знаю, серьезно или нет, — напрягаюсь я, — рано говорить, мы знакомы без году неделю.

Дверь ванной хлопает, и мы замолкаем. Груша появляется в подаренном кимоно, и я готов ее съесть за это. Появляется желание выставить Волкова, чтобы он не пялился на домашнюю Ракитину. Это зрелище только для меня.

— Петр, у вас, наверное, очень интересная жизнь? — спрашивает мышка. — Постоянно путешествуете по миру.

— Честно говоря, уже надоело, — Волков устало качает головой, — хотелось бы на полгода запереться на даче и забыть о перелетах.

— Не планируешь закончить спортивную карьеру? — поддерживаю тему, — Может стоит, если усталость накопилась?

— Все чаще думаю об этом, — признается Петя, — но пока в фоновом режиме.

Трепемся обо всем на свете. Но мне все труднее концентрироваться на разговоре. Разглядываю мышку в развратном кимоно. Ловлю ее мимику, зависаю на жестах.

Волков прослеживает мой жадный взгляд, обращенный на Грушу, и многозначительно откашливается.

— Груша, спасибо за ужин. Глебчик, вам же на работу завтра. Я, пожалуй, пойду, — вытирает губы салфеткой и бодро выскакивает из-за стола.

Даже не думаю отговаривать друга. Бросаю ему благодарный взгляд. В прихожей обмениваемся рукопожатием.

— Рад был увидеться, брат, — искренне заверяю.

— Я надеюсь, вы все-таки выберетесь ко мне на выходных. Груша, приятно было познакомиться.

— Главное, неожиданно, — смеется мышка, — тоже очень приятно.

Дверь за гостем захлопывается, и я дергаю Грушу за руку. С силой впечатываю в свою грудь.

— А теперь объясни, почему ты знакомишься с мужиками в общественных местах? — рычу я.

Аграфена

На мгновение зависаю от внезапной агрессии, потом пытаюсь оттолкнуть Князева. Не понимаю его претензию. Просто какой-то бред.

— Мне молчать, когда кто-то представляется? — изумленно интересуюсь я.

— Именно. Ты не догадываешься, зачем тебе представляются голые мужики в бассейне? — вкрадчиво спрашивает Глеб.

На секунду задумываюсь и выдаю самый логичный по-моему ответ.

— Подозреваю, что молча сидеть в джакузи скучно, — предполагаю я.

— Ты серьезно или решила меня подразнить? — в глазах Князева мелькает что-то опасное.

— Я серьезно. Ты подозреваешь своего друга в недостойных намерениях? — пытаюсь воззвать к здравому смыслу Князева.

Почему-то мой аргумент не успокаивает, а наоборот драконит Глеба.

Он прижимает меня к стене и вгрызается в мои губы. Это даже не поцелуй, а какой-то акт насилия. Кажется, пытается заткнуть мне рот и подчиняет своей воле.

Сдергивает мой шелковый халатик и мрачнеет еще больше.

— Груша, только не говори, что ты в таком виде ходила на фитнес.

Не сразу понимаю, что имеется в виду. Прослеживаю за взглядом Глеба и вижу свое красное белье.

— Да, ходила, у меня здесь нет комплектов другого цвета, — сначала тушуюсь от претензии Князева, но потом заражаюсь его злостью, — вообще, не понимаю, в чем претензия. Я надевала его для тебя.

— Мне не нравится, что ты ходишь в фитнес, — бубнит Князев.

Поднимаю на него глаза. Кажется, меня подводит слух. Он же все это говорит не всерьез?! Даже голова кружится от происходящего. Делаю глубокий успокаивающий вдох.