Про меня было написано до обидного мало. Нет, граф Лазарев упоминался наряду с другими участниками событий, но практически вся статья была посвящена оборотням, Настасье и философскому вопросу, почему вервольфы вдруг распоясались и почему они вообще такие сволочи. А как же тот факт, что я, вообще-то, всех спас? Ну ладно, может быть, и не спас, может быть, и не всех, но я хотя бы старался.

То, что я пытался остановить оборотней, в «Московских хрониках» все-таки отметили. Даже промелькнуло выражение «чуть не погиб». Хорошо, что Марфа Петровна подслеповата и совсем не интересуется прессой. Она бы в обморок грохнулась от таких новостей.

День пролетел незаметно. Я лениво что-то почитал, прогулялся по улице, еще раз перекусил, но в основном просто валялся на кровати. Усталость от сумасшедшего вчерашнего дня дала о себе знать. А через три дня еще и прием у Долгоруких, приглашение на который мне любезно прислали сегодня утром. Князь сообщал, что будет очень рад меня видеть, хотя я подозревал, что радость неискренняя. Зато Его Величество будет просто счастлив, запихнув меня туда в качестве своего личного шпиона, а ссориться с Императором сейчас не стоит, он и так не в настроении. Интересно, Мирослава туда придет?

Перед моим мысленным взором возник образ девушки. Должно быть, вся местная знать мечтает получить ее благосклонность, да и заграничная тоже. Надо бы узнать, Император планирует ее за кого-нибудь выдать? Придумал он еще какую-то подходящую партию после того, как с тем французом не сложилось? Мирослава не похожа на девушку, которой легко можно навязать жениха против воли. Так что, возможно, если она страстно меня полюбит, папочке придется смириться. Минус этого плана в том, что пока что она меня не любит, но это ведь можно и поправить.

Пока я думал о Мирославе, настало время ужина. Я нехотя покинул свое уютное гнездышко в кровати и спустился, ведомый запахом чего-то вкусного.

— Ерофей, принеси мне вечерние газеты, — попросил я, наслаждаясь стряпней Марфы Петровны. Ее кулинарные таланты были одной из причин, по которым из двух своих особняков я обычно предпочитал останавливаться именно в этом. Даже не смотря на присутствие здесь, собственно, самой Марфы Петровны.

Повестка дня не изменилась: оборотни и мертвый жандарм по-прежнему занимали первую полосу. Газеты, которым не посчастливилось обзавестись фотографией, к вечеру успели сделать вполне себе симпатичные рисунки. Ну как симпатичные, с учетом того, что изображен на них был зомби с вываливающимися из живота кишками. Зато появились новые подробности. На этот раз происшествие было описано в деталях, причем даже более-менее правдиво: оборотни устроили дебош, я вмешался, вервольф убил жандарма, Настасья подняла труп и спасла меня. Причем моей роли в событиях отвели аж два абзаца. Наконец-то хоть где-то написали, как блистательный граф Лазарев… Что?!!

Я еще раз перечитал статью. В принципе, она мне нравилась, за исключением того, как описывались герои дня. «Широко известный граф Виктор Лазарев и его невеста Анастасия Сокольская…» Какая еще невеста?!

Я быстро просмотрел остальные две газеты. В «Вестнике недели» этой ерунды не было, а вот «Новости Империи» повторяли за «Московскими хрониками». По их версии мы вообще чуть ли не собирались пожениться в ближайшие дни. Что за чушь, кто вообще это придумал?!

От возмущения я даже вскочил с кресла. Ни я, ни Настасья никогда не давали повода считать, что в наших отношениях есть что-то, помимо дружбы. Может быть, если бы народная молва поженила меня с какой-нибудь другой девушкой, я бы не так бесился, но не с невестой же моего кузена! И не при условии, что ее отец спит и видит проводить нас к алтарю. Более неловкую ситуацию сложно и представить. Интересно, кто первым меня придушит после этой новости: Игорь или Лидия с Дарьей?

Первой мыслью было, что сейчас все мое семейство в полном составе достает мобисы, чтобы обрушить на меня шквал гневных звонков. Потом здравый смысл все же подсказал, что еще рано. Пока о происшествии с оборотнями написали только столичные газеты, а до Урала путь не близкий. Новость распространится минимум через пару дней. За это время я успею сочинить какую-нибудь убедительную речь, которая успокоит ревнивых женщин. Игорь, надеюсь, и так не считает меня полной сволочью и поверит, что газеты возмутительно наврали.

Завтра надо будет обязательно написать письмо Сокольскому. Объяснить, что это дурацкое недоразумение и в матримониальных планах моей семьи ничего не изменилось. Думаю, Настасья и сама расскажет это папочке, но я же порядочный человек, в конце концов.

Чертовы газетчики так выбили меня из колеи, что я даже ужин не доел. Вернулся к себе, немного помаялся ерундой и завалился спать. А когда я на следующий день я проснулся на утро, то есть к обеду, меня уже ждало письмо от Сокольского.

— Тут это, человек приходил, просил вам передать, — объяснил Ерофей, протягивая мне конверт. — Не знаю уж, кому от вас что понадобилось, но, кажется, кто-то благородный.

— Не благороднее меня, — буркнул я, разламывая печать и открывая конверт. Я в равной степени ожидал как гневной отповеди за обман дочери, так и выражения бурной радости и поздравления с помолвкой, но Сокольский просто сухо приглашал меня приехать к ним как можно быстрее. Не похоже на него.

— Что там пишут-то, Ваше Сиятельство? — спросила Марфа Петровна, пытаясь заглянуть мне через плечо. Старушка имела какое-то представление о субординации и о том, что слуги по идее не должны лезть в дела господ, но считала, что в силу возраста ее это не касается.