Мы неспешно обошли зал. Не сказать, чтобы меня очень интересовала живопись, но дурацкие разговоры, которые вели собравшиеся аристократы, интересовали еще меньше. Надо отдать должное Долгоруковым, полотна здесь были собраны и правда потрясающие. Не такие, конечно, как мой «Черный куб», но все же.

— Смотри! — Кузен вдруг оживился. — Какая красота!

Я повернул голову, радуясь, что некромант наконец-то приобщается к прекрасному.

— Ты имеешь в виду вон тот портрет девочки с абрикосами?

— Нет, туда смотри. — Игорь досадливо махнул рукой.

— Ааа. Вон то изображение звездного неба? Кстати, автор явно питает особое пристрастие к синей краске.

— Да нет же!

Я, наконец-то, понял, о чем говорит кузен.

— А, ну да, гора из черепов. Кто бы сомневался, что тебе понравится.

Вдруг все головы вдруг повернулись к дверям. Причем мужские сделали это с особенным энтузиазмом, что сразу навело меня на мысль о княжне Мирославе. Но я, к сожалению, ошибся.

В зал энергичным шагом зашла Анна Блэйд в струящемся алом платье. Тоже неплохо, конечно, с ней хотя бы поболтать можно. Вид у вервольфа был до крайности сосредоточенный, словно она явилась на светскую вечеринку не ради веселья, а по рабочей необходимости. Выражение лица выдало бы Блэйд с головой, если бы она всегда так не выглядела.

Анна подошла, коротко поздоровалась с нами и удалилась куда-то в противоположный конец зала. Очевидно, по очень важным делам.

Прошло еще минут пять, и лицо Игоря вдруг осветилось, как лампочка. В зал входили Настасья с папашей.

Девушка в черном (кто бы сомневался) платье с серебряной нитью выглядела прелестно. Заметив Игоря, она скромно потупила глаза. Папаша Сокольский вышагивал рядом с ней настолько важно, словно именно ему принадлежала усадьба Долгоруковых и еще пара гектаров леса неподалеку. Завидев кузена, он засиял точно так же, как и Игорь. Этими двумя можно было спокойно осветить полгорода.

— Здравствуйте, граф, здравствуйте, сударыня. — Я обменялся рукопожатиями с Сокольским и поцеловал ручку Настасье.

После короткого приветствия Игорь, Настасья и папаша плавно двинулись в противоположный конец зала. Причем папашу парочка очень старалась потерять по дороге, но он следовал за ними, как приклеенный. Я решил не становиться четвертым лишним и не идти за ними, отговорившись тем, что хочу еще поизучать роспись на стенах.

Гости все прибывали. Торжественно вошла княгиня Шереметьева с сыном и, как ни странно, без Буси. Явился папаша-Волконский, бросивший на меня хмурый взгляд через зал. Я по-прежнему бесцельно болтался у стены, но тут вдруг понял, что надо срочно искать пути к отступлению. Ко мне через весь зал пробирался Дмитрий Шереметьев.

— Виктор! — радостно завопил княжич, не дойдя до меня метров пять и на корню убив идею притвориться, что я его не заметил. — И ты здесь!

Похоже, Дмитрий был ничуть не расстроен тем, что из-за меня его брат отправился к праотцам. Хотя, учитывая их семейные отношения, скорее, после этого он стал любить меня только больше.

— Я тоже рад тебя видеть, — ответил я с искренностью человека, которому только что сообщили, что в канун Рождества ему придется задержаться на службе. Ненадолго, часов на восемь. Не то чтобы я не любил княжича, просто от его пустой болтовни уши могли свернуться в трубочку у кого угодно.

— Как твои дела? Что интересного в Лазаревом? Говорят, ты спас княжну? — начал безостановочно болтать Шереметьев, пытаясь подцепить с подноса с закусками одновременно все и сразу. К счастью, отвечать на эти вопросы не требовалось, Дмитрий задавал их просто от неспособности сидеть молча.

— Ты в курсе, что графиню Березову собираются отправить на каторгу? — продолжал Дмитрий, запихивая в рот одновременно соленый огурец, кусок селедки, эклер и запивая все это молоком. Я мысленно пожелал ему в случае чего добежать до золотого унитаза.

— Разумеется, — честно соврал я. На самом деле я банально забыл о красавице, натравившей на меня банду головорезов.

— Очень жалко, хорошая была женщина, хоть и наделала глупостей, — протараторил Шереметьев тоном человека, которому вообще не жалко. — Кстати, ты завтра случайно в бильярд не идешь? И на вечерний покер. И скачки тоже будут. Бильярд в шесть, покер в семь, скачки в восемь.

— Нет, я очень занят, — отговорился я. — А ты идешь на что-нибудь? Ты же любитель и того, и другого, и третьего, мне даже интересно, что ты выбрал.

Дмитрий посмотрел на меня, как на идиота.

— На все, само собой. Зачем выбирать?

— Но если бильярд в шесть, покер в се…

Я принялся загибать пальцы, потом махнул рукой. Способность княжича посещать все светские развлечения одновременно давно стала притчей во языцех, бессмысленно спрашивать, когда он все успеет.

Наконец, в дверях появился сам князь Долгоруков с братом. Значит, все гости наконец-то прибыли. Неспешно переговариваясь, мы прошли в банкетный зал, где уже был накрыт стол.