— Думаю, это не имеет значения. — он выпрямился и посмотрел в ее сторону. — А как ты? Мне показалось, что я видел, как эта драконья тварь здорово тебя потрепала.

Эш совсем забыла об этом. Она была слишком озабочена судьбой Драма, чтобы помнить о том, как он впился ей в бок. Она замерла, чтобы оценить ситуацию. Почувствовала легкое жжение, но серьезной боли не было, поэтому она пожала плечами.

— Ничего серьезного. Пойдем, приложим лед к твоему плечу.

Она протянула вперед правую руку, чтобы обхватить его за плечи, намереваясь усадить поудобнее, пока она будет обрабатывать его рану. Драм отстранился, нахмурившись, и его взгляд остановился на месте чуть ниже ее левой груди. Неужели ожог как-то повлиял на его зрение?

— Чушь собачья, — прорычал он. — На твоей рубашке кровь.

— Я же сказала, что это пустяки.

Драм ее проигнорировал. Его правая рука поймала ткань ее рубашки. Он приподнял подол, обнажив длинный, неглубокий порез, который проходил по изгибу ее нижнего ребра. Он снова выругался, на этот раз по-ирландски. Эш заметила, что он обычно делает это, когда сильно расстроен.

— Мы должны привести тебя в порядок.

Эш шлепнула по его руке.

— Он едва повредил мою кожу. У Стражей крепкая шкура. Твой ожог гораздо серьезнее. Лед. Сейчас же.

Он хмуро посмотрел на нее.

— Не поможет. Когда появляются волдыри, лед уже не поможет. Но мама делает крем. Я держу баночку в ящике на кухне. — не говоря ни слова, она поднялась на ноги и повернулась к арке, ведущей в другую комнату. Не успела сделать и двух шагов, как он ее окликнул. — Принеси тряпку с мылом, чтобы мы могли промыть твою рану.

Она его проигнорировала. Эш порылась в двух ящиках и нашла маленькую баночку, наполненную белым кремом. На цветочной этикетке на стекле аккуратными печатными буквами было написано просто «ОЖОГИ». Она взяла его и чистое белое полотенце с синими полосками. Подставила его под холодный кран, но не стала мыть. Ее рана не нуждалась в очистке, а мыло могло вызвать раздражение на обожженной коже Драма.

Вернувшись в гостиную, она обнаружила, что ему удалось подняться с пола и облокотиться на край дивана. Драм привалился к дальнему краю, прижавшись спиной и правым плечом к задним подушкам, а левое плечо и верхняя рука остались на виду.

Он посмотрел на предметы в ее руках и протянул руку.

— Сначала ты.

Эш держала ткань на расстоянии вытянутой руки, пока не накрыла ею его ожоги. Он зашипел, а затем расслабился, когда прохладный компресс принес небольшое облегчение. Он сузил глаза и посмотрел на нее.

— Эш…

Она закатила глаза, услышав в его голосе предупреждение. Неужели он думает, что сможет одолеть ее, повалить на землю и силой очистить ее от царапин? Ха! Даже если бы у нее были ожоги второй степени, у него ничего бы не вышло.

Но Эш не хотела, чтобы он напрягался при попытке, поэтому на этот раз сама подняла рубашку, чтобы показать ему свой торс. Порез уже затянулся и покрылся корочкой. Еще через несколько минут корочка сойдет, и вскоре никто не сможет сказать, что ее ранил дракон.

Как уже говорила, Стражи быстро исцеляются.

Драм на мгновение удивленно посмотрел на него, а затем расслабленно откинулся на диванные подушки. Его глаза закрылись, когда он хмыкнул.

— Отлично. Делай, что хочешь.

Эш впервые попробовала проявить сарказм.

— Что же, спасибо.

Уголок его рта приподнялся, но глаза оставались закрытыми.

Сосредоточившись на своей задаче, Эш сняла ткань с его плеча и отметила, что та была теплой. У него поднялась температура, и она понимала причину.

Ожог тянулся прямо через верхнюю часть плеча и спускался на грудь и верхнюю часть руки. Повернув голову, Эш увидела покрасневшие участки на ухе и на шее. Огонь прошел прямо над его плечом, вероятно, менее чем в дюйме от поверхности кожи.

Участки кожи, которые находились ближе к огню, покрылись волдырями, но, если бы пламя действительно коснулось его, то ожоги, скорее всего, были бы еще хуже. Грудь и верхняя часть руки избежали волдырей и больше походили на ожоги от солнца. Возможно, это причиняло не меньшую боль, но зато заживало быстрее.

Эш потребовалось усилие воли, чтобы сдержать свой гнев. Первым ее побуждением было отругать Драма за то, что он подверг себя опасности после того, как она неоднократно просила его оставить нападавших на нее. Ее губы приоткрылись, чтобы выдать резкие слова, но она не успела их вымолвить.

Возможно, она знала Майкла Драммонда не очень долго, но уже достаточно хорошо, чтобы понять, что издевательства над ним ни к чему не приведут. Он только упрется и будет настаивать на том, что его действия были оправданы.