— Эй, ты как? — спросил Гундольф. Он стянул рубаху и как раз выжимал её. — Вещи сбрасывай давай, просушим на камнях.

— Не надо, — хрипло ответил незнакомец. — Сами высохнут.

Всё ещё сидя на песке, он выпрямился, откинул волосы назад, и Флоренц увидел, что это совсем ещё молодой парень. Может, на пару лет старше его самого. И такого уже приняли в Раздолье, вот счастливчик!

Хотя ещё как поглядеть, если вспомнить последние события.

— Как тебя свалиться-то угораздило? — полюбопытствовал Флоренц.

— Самому интересно, — ответил парень, хмуря широкие брови. Затем вновь со стоном нагнулся над песком.

— Твой товарищ, похоже, не вернётся, — сказал Гундольф, озирая окрестности из-под руки. — Ну так пойдёшь пока с нами, там и решим, что делать с тобой дальше. Здесь-то вы зачем вертелись?

— Не ваше это дело, — сказал незнакомец не очень-то вежливо.

— Не наше дело и утопленников всяких из воды тащить, — возразил Гундольф, — да только мы тебя не бросили. Ну, бывай тогда. Возвращайся в свой город, или откуда ты там, и погляди ещё, будут ли тебе рады. Уж я-то могу разглядеть, когда человек сам падает, а когда его пинком под зад вышвыривают.

Разведчик тут же утратил всякую надменность.

— Я... хорошо, я бы с вами пошёл, — тихо сказал он. — Мы просто местность осматривали, а что дальше случилось, того не ждал я. Непременно мне нужно вернуться в город и разобраться, но чую, нельзя бросаться напролом. Да и не дойду, пожалуй, без помощи. Отсюда путь не близок и опасен.

— Звать-то тебя как?

— Я Кори, разведчик.

— Ну, Кори-разведчик, я Гундольф, а это вот Флоренц. Будем знакомы.

— А я вот не знаю, стоит ли тащить такого в наше поселение, — с сомнением произнёс мальчишка. — Разнюхает, как у нас что, а после своим разболтает, да и перебьют нас.

— Если вы со мной пойдёте, не перебьют, не успеют, — сказал Гундольф. — А этого при себе продержим, а как уходить сами станем, отпустим. Пусть тогда идёт своей дорогой.

Когда Флоренц подал голос, парень впервые поглядел на него, да с таким видом, будто удивился несказанно. Неужели это слова о раздольцах так изумили его?

А может, конечно, и показалось, потому что разведчик тут же отвернулся к песку, и упавшие волосы вновь скрыли его лицо. А когда выпрямился, вроде как ничего странного в его взгляде уже и не было.

— С чего это раздольцам на вас нападать? — хрипло спросил незнакомец, затем прокашлялся и продолжил:

— Плохим чем-то занимаетесь, что ли?

— Просто живём, — хмуро ответил мальчишка. — Да только ж вам не нужно, чтобы кто-то в Запределье хорошо жил, да? Нашим уже однажды переломали опреснители, а мастеров забрали и перебили, наверное.

— Это когда ж такое случилось? — с недоверием спросил разведчик. — Правители города подобным не занимаются, в этом я уверен. Может, кто другой виноват был. Честные поселения мы не трогаем никогда.

— Старому Стефану расскажи, — фыркнул мальчишка.

Гундольф почесал щёку, где пробивалась уже светлая щетина, и поглядел задумчиво вдаль.

— Ты, Флоренц, ведро там оставил? — спросил он. — Вот что, давай-ка ты вернёшься да ещё наловишь, люди ведь будут ждать. Справишься? А мы с этим по берегу пройдёмся к кораблю.

Мальчишка, вздохнув, согласился, хотя страсть как хотелось отправиться с ними. Вернулся на причал, удил рыбу, торопясь, и она вновь срывалась, как прежде. Больших трудов стоило успокоиться, унять спешку.

Ведро заполнилось едва за середину, когда Флоренц рассудил, что хватит и этого. Смотав удочку и прихватив улов, он направил лодку к поселению.

И конечно, самое главное он пропустил! Этот проклятый разведчик держался теперь за плечом Гундольфа, как приклеенный. По настороженным взглядам остальных ясно было, что встретили парня неласково. Один только чужак, видно, и вступился.

И оказалось, поселили этих двоих в одной каюте! Так-то понятно, хороших комнат на корабле больше и не осталось. Где не живут, там и порядок не наводили, проржавело всё, дыры в полу или коек нет. Только днище чистилось и латалось, чтобы корабль держался на плаву и при необходимости мог пойти вдоль берега, сменить место стоянки. А всё-таки Флоренц сам бы не отказался жить вместе с Гундольфом, чтобы и перед сном ещё истории слушать, да попросить постеснялся. А этот попросил, значит! Или ему самому предложили?

Разведчик уже переоделся, кто-то добрый одолжил сухие штаны и рубаху. Мокрые ботинки скинул, а перчаток не снял. Очень странно гляделся этот парень в широких, но коротких для него штанах, в линялой синей рубахе, рукава которой лишились пуговиц, и в тёмных перчатках до локтя, а то и выше. Дуралей какой-то, что тут ещё сказать.

Он оказался высоким, почти с Гундольфа ростом, но костлявым. Флоренц с завистью подумал, что тоже не отказался бы стать повыше. Впрочем, может, подрастёт ещё, какие его годы.