Я направляюсь в свою комнату и сразу же иду к своей огромной гардеробной в поисках что мне надеть. Одина из моих подруг, которую не видела несколько месяцев, сегодня вечером выступает ди-джеем в клубе. Я пообещала ей, что буду там, и ничто меня не остановит. Я устала быть запертой в этом доме и под постоянным наблюдением. Я сбегала тайком и раньше, так что это не такая уж большая проблема. Ну, до тех пор, пока меня не поймают. На этот раз, возможно, будет немного сложнее из-за недавних обстоятельств, но я готова принять вызов.

Разбирая свой широкий ассортимент дизайнерских платьев, я позволила своим пальцам скользнуть по дорогим материалам. На многих вещах здесь все еще есть бирки. Мы с мамой помешаны на покупках, к большому разочарованию моего отца и его кошелька. Отец однажды сказал, что до моего рождения она никогда особо не беспокоилась об этикетках. Но как только я стала подростком, это стало нашим особым увлечением.

Нас с мамой сблизили коллекции дизайнерских платьев и туфлей, а я стала, по мнению некоторых, светской львицей Нью-Йорка.

В последнее время мой Instagram стремительно набирает обороты, у него более двух миллионов подписчиков. Все хотят знать, что я надену в следующий раз, и это вроде как увлекательно — ведь ко мне приковано всеобщее внимание.

Но социальные сети часто являются абсолютной ложью, и я всего лишь один из многих самозванцев, притворяющихся, насколько прекрасна моя жизнь.

Если бы они только знали правду о моей повседневной рутине, о том, как меня держат под замком большую часть времени и как я трачу много времени на онлайн-покупки вместо того, чтобы ходить в настоящие магазины или посещать дизайнеров, как я рассказываю в своих постах…

Я могу притворяться перед миром той, кем не являюсь, демонстрируя свою идеальную жизнь, хотя, на самом деле, не думаю, что когда-либо была более несчастной. Я устала быть принцессой мафии, никогда не знать, что ждет меня в будущем, и думать только о том, что не могу выйти из дома без по крайней мере пяти телохранителей. У меня даже нет водительских прав, потому что, на самом деле, какой в этом смысл?

Тяжело вздыхая, снимаю платье с вешалки и изучаю его. Оно короткое, с золотыми блестками, и я точно знаю, какие туфли могла бы надеть с ним — пару золотистых туфель Louboutin с красной подошвой, которые подарила мне мама.

Я достаю коробку со дна своего шкафа и открываю ее.

Они выглядят совершенно новыми, и вспоминаю, что надевала их всего один или два раза. Держа все в руках, я иду в ванную, привожу себя в порядок, а затем переодеваюсь в свой ночной наряд.

Делаю прическу, макияж, и почти готова. Пока наношу последний штрих, блеск для губ телесного цвета, глядя в зеркало, то понимаю, что выгляжу грустной. Я пытаюсь улыбнуться, но улыбка не касается глаз.

Я знаю, что большинство людей думают обо мне.

Бедная маленькая принцесса. У нее есть все, и почему-то она все еще хочет большего.

И в каком-то смысле это правда. Конечно, у меня есть все, чего я только мог пожелать. Но когда у тебя нет свободы, то, что у тебя есть на самом деле? Материальные блага не имеют большого значения, когда ты несчастна и одинока. Большую часть своей жизни я была заперта в пресловутой башне цвета слоновой кости, не имея возможности даже сходить в спортзал или продуктовый магазин в одиночку. Каждый раз, когда я выхожу из дома, меня окружает свита охранников, которые открыто сообщают о своем присутствии всем вокруг.

Это просто кричит не подходите к ней, не разговаривайте с ней.

Я не возражаю, когда Ренато ходит за мной по пятам, потому что он мой друг… а иногда и больше. И, в последнее время, я нашла утешение в его объятиях. Иногда единственное, что заставляет меня чувствовать себя живой, — это когда мы крадемся по дому в темные углы, убегая от охраны, стараясь, чтобы нас не заметили. Я знаю, что отец убил бы обоих, если бы нас когда-нибудь поймали, и трепет от этого заставляет мое сердце биться быстрее — единственное истинное доказательство того, что я не совсем мертва внутри.

Когда я не встречаюсь тайком с Ренато, повседневная рутина довольно скучна. И теперь, когда Селина, девушка моего брата, вернулась, дом находится под строгим карантином, и у меня еще меньше дел, чем было раньше. Просто получить разрешение на выезд с машиной охраны — все равно что вырвать зубы. И если это не является абсолютно необходимым, отец обычно запрещает это. Он говорит, что это слишком опасно.

И я понимаю. Я понимаю.

Десять лет назад Селина была похищена прямо из-под крыши дома моих родителей собственной матерью и продана самому известному главарю торговли людьми в городе, возможно, даже во всем мире. Селине было всего тринадцать, когда она попала под контроль Константина Карбоне. Она смогла сбежать только после десяти лет плена, потому что брат убил сына Константина, чтобы спасти ее.