— Я пойду с тобой, — умоляет его Селина. — Просто отпусти ее.

Я смотрю на Селину с благоговением.

Она такая чертовски храбрая, такая жесткая.

И готова на все ради моей безопасности. Если мы выберемся из этого живыми, я понятия не имею, как вообще отплачу ей за ее самоотверженность.

Константин издает глубокий, грудной смех.

— О, ты думаешь, что теперь устанавливаешь правила, моя маленькая зверушка?

Селина заметно вздрагивает от этого прозвища, и задаюсь вопросом, сколько раз он называл ее так за десять лет их совместной жизни.

Я содрогаюсь от этой мысли.

Константин подходит к нам. Вблизи он красив, у него волосы цвета соли с перцем и темные глаза. Я бы никогда не приняла его за монстра, но внешность явно обманчива.

Он протягивает руку, чтобы коснуться лица Селины, но она морщится и делает шаг назад. Он цокает на нее, и жестокая ухмылка появляется на его губах, когда говорит: — Кажется, мой маленький питомец растеряла все манеры. Не волнуйся, я снова научу тебя хорошим манерам. Я буду выбивать из тебя гребаное неповиновение до тех пор, пока ты больше не сможешь ходить.

А затем он отводит руку назад и ударяет кулаком ее сбоку по голове.

Моя первая реакция на его жестокость — полный шок. Я никогда раньше не видела, чтобы мужчина бил женщину. И затем, слишком скоро, гнев начинает подниматься, просачиваясь сквозь каждую пору моего тела, и я кричу ему: — Оставь ее в покое!

В тот момент, когда черные глаза останавливаются на мне, я осознаю свою ошибку. Константин медленно подходит ко мне, как лев, выслеживающий свою добычу. Плавно, очень тихо, кончики его пальцев касаются моей щеки, прежде чем он обхватывает рукой мою шею и заставляет поднять подбородок.

Он пристально смотрит на меня, изучая каждую черточку моего лица.

— А ты, должно быть, Ария Витале. Боже мой, ты так похожа на свою мать, — говорит он с благоговением, и я практически вижу, какие дерьмовые мысли кружатся в его злых глазах. Если глаза — ворота к душе, то у этого человека ее нет. Они выглядят лишенными эмоций, какого-либо света, всего. Просто бесконечные темные ямы чистой тьмы.

— О, я собираюсь повеселиться с тобой, — говорит Константин. — Все веселье, которого я был лишен с ней, благодаря твоему никчемному отцу.

Я открываю рот, чтобы отчитать его, но внезапно Селина издает первобытный крик. В мгновение ока она набрасывается на Константина, ногти впиваются ему в щеку, прежде чем один из охранников оттаскивает ее назад, подальше от него.

Она борется с мужчиной, как дикое животное, и я не могу не подбадривать ее молча. Делаю шаг вперед, чтобы помочь ей, но меня немедленно оттаскивают. Я борюсь со своим собственным похитителем, пинаю его в голень и заставляю взвизгнуть от боли.

Прямо сейчас мы обе ведем борьбу всей нашей жизни. Мы не отступаем. Мы не облегчаем им задачу.

В конце концов, Селина обмякает в объятиях мужчины, выбившись из сил. Ее дыхание прерывистое и хриплое, когда она впивается взглядом в Константина. Я никогда раньше не видела ее с этой стороны. Но, учитывая, через что она прошла, я уверена, что ей пришлось адаптироваться и стать кем-то другим, кем-то жестоким и несокрушимым.

Константин небрежно достает белый носовой платок из кармана своего костюма и вытирает лицо, глядя на кровь, когда убирает его. Смешок вырывается из его груди, прежде чем его темные глаза останавливаются на Селине.

— Побереги свои силы, маленький питомец. Они тебе понадобятся для того, что я запланировал для тебя, — угрожает он. Затем смотрит на своих людей. — Поторопись и обыщи их, а потом давай убираться отсюда к чертовой матери.

Дрожь пробегает вверх и вниз по моей спине.

Мой мобильный телефон.

Он спрятан спереди моего платья. Мне нужно, чтобы Константин дал нам больше информации, хоть что-нибудь, и я могу только надеяться и молиться, что Ренато все еще на линии и слушает все это.

— Куда ты нас ведешь? — Я кричу, чтобы это было слышно в микрофон.

— Мы отправляемся на небольшую прогулку на лодке, — загадочно говорит он, прежде чем повернуться и уйти, перешагивая по пути через мертвые тела.

Вдалеке слышны полицейские сирены, в то время как четверо мужчин грубо обыскивают Селину и меня, срывая с нас одежду и засовывая пальцы туда, где их быть не должно. Я отбиваюсь от них изо всех сил.

— Не смей прикасаться ко мне! Не надо! Остановись!

Несмотря на все мои усилия, им удается залезть мне под платье, прежде чем вытащить мой спасательный круг для Ренато.