Видение дрогнуло, и я оказалась в объятиях сильного мужчины с длинными волосами, обрамляющими его лицо. Его золотые глаза пленили меня больше всего. Его рот был всего в нескольких дюймах от моего. Лунный свет мерцал вокруг нас, и что-то было невероятно правильным в его близости.

— … чего ты от меня ожидаешь? Я не могу решить каждую проблему, которую ты создаешь для себя, Эрик, — голос Клариссы прорвался в мои мысли, и сон покинул меня, а вместе с ним растворилась защитная аура незнакомца. Я резко проснулась, мои руки дернулись за порванную простыню, привязывающую меня к изголовью кровати, напоминая мне о моей жалкой реальности.

Мои запястья были в синяках от многочасовой борьбы за освобождение, и я была уверена, что в конце концов заснула только от усталости. Должно быть, я отдохнула всего пару часов — хотя я бы вряд ли назвала это так.

Дверь распахнулась, и вошла Кларисса с Эриком за спиной, принцесса выглядела как дневной свет, в то время как принц был самой темной из ночей, идущей по ее следам. Сегодня ее платье было лимонно-желтого цвета, ниспадающее до самого пола и облегающее ее изгибы, как жидкий атлас. Ее взгляд упал на меня, и ее губы приоткрылись от шока при виде моих пут.

Эрик был одет в накрахмаленную белую рубашку и изящные брюки, которые облегали его стройные бедра. Сегодня его глаза были ярче, чем я когда-либо видела, они больше походили на расплавленное серебро, чем на резкие железные тона, которые я помнила.

— Эрик, — прорычала Кларисса, поворачиваясь к нему и упираясь руками ему в грудь, отчего он отшатнулся к стене.

Он зарычал на нее, и внезапно они превратились просто в двух волков со вздыбленной шерстью, причем Эрик надвигался на нее, обещая драку.

— Она пыталась сбежать, — прошипел он.

— И, по-видимому, я пожалею о том дне, когда я это сделала, — протянула я, цитируя его собственные слова прошлой ночью.

Взгляд Эрика метнулся ко мне, полный убийства и адского пламени, но Кларисса заставила его снова обратить на себя внимание.

— Этому нет оправдания, — отрезала Кларисса, в ней чувствовалась истинная сила, которую даже Эрик, похоже, был склонен принять к сведению. — Ты должен защищать ее.

— Она в безопасности, — мрачно сказал он. — Она прямо там, и, если матрас не решит отрастить зубы и не проглотит ее, я не думаю, что ей будет угрожать какая-либо непосредственная опасность.

— Как, по-твоему, она выберет тебя на церемонии, если ты так с ней обращаешься? — Кларисса понизила голос, но я расслышала каждое слово.

Эрик бросил на меня взгляд, приказывающий молчать, но я и не собиралась раскрывать его тайный план, согласно которому я должна была шпионить за Фабианом. Во всяком случае, не сейчас. Это был единственный шанс либо шантажировать его, либо выполнить данное ему обещание и скрепить заключенную нами сделку. Кроме того, у меня было ощущение, что Кларисса — не тот вампир, которому стоит его сдавать. Она явно была близка с ним, несмотря на их разногласия. Нет, я посчитала, что лучшим выходом было бы рассказать о цели Эрика, его сопернику, вампиру, против которого он пытался использовать меня. Потому что я не думала, что Фабиан отнесется к этому с пониманием.

— Возможно, она любит бондаж, — сказал Эрик, пытаясь превратить мое пленение в маленькую извращенную шутку, но даже Кларисса не проглотила ее.

— Это не игра, ты, безрассудный дурак, — сказала она так серьезно, что у меня заколотилось сердце. И мои вечные вопросы начали снова терзать меня по поводу того, зачем они вообще создали этот ритуал. — Эрик, ты выбрал ее, и ты должен уважать это. Я прошу слишком многого, когда хочу, чтобы ты обращался с ней вежливо? Она человек, каким ты когда-то был. Или ты забыл, каково это — быть одним из них?

Челюсть Эрика дрогнула, его взгляд снова скользнул по мне, как будто я была самым приводящим в бешенство существом, которое он когда-либо видел. — Да, я все еще помню, каково это — быть человеком, но я совершенно уверен, что я и близко не был таким невыносимым, как это существо передо мной.

— Нет, с невыносимостью у тебя все в порядке, честное слово, — сказала я, и Эрик шагнул ко мне, весь рычащий и яростный.

Я не могла представить его смертным с несовершенствами и приливом крови к щекам. Невозможно было представить его кем-либо иным, кроме как существом вне времени с пустым сердцем.

Кларисса преградила ему путь, уперев руку ему в грудь, защищая меня от его гнева, и я не была уверена, как это воспринимать. Моя ценность для этих монстров, казалось, росла с каждым днем, и я никак не могла понять почему.

— Эрик, — сказала Кларисса, затем понизила голос до шепота, слов которого я просто не смогла разобрать.

Жесткие черты лица Эрика немного смягчились, и он склонил голову, соглашаясь со всем, что она сказала.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Я развяжу ее.